Джо помолчал, взглянул в мою сторону и заговорил снова:
– Я отдаю себе отчет в том, что не вызываю в вас никакого сочувствия, но оно мне вовсе не нужно. Мне всего лишь нужно дать вам понять, что это за документы. Если они будут обнародованы, я погиб. Мне.., да, мне уже не будет смысла жить. К тому же, уверяю вас, их обнародование скажется пагубным образом на большом количестве людей, занимающих высокое положение в обществе, чьи имена упоминаются в этих бумагах крупных бизнесменов и политиков, а также известных деятелей профсоюзного движения. Их обнародование скажется на бирже, а также определенным образом изменит отношение официальных инстанций к моему профсоюзу. И, чует мое сердце, вызовет скандал в Конгрессе.
Он тяжело вздохнул.
– Вы должны завладеть этими бумагами, мистер Скотт! Я бы хотел, чтобы вы возвратили их мне. Но если это не удастся, их необходимо уничтожить. Когда я узнаю, что их больше не существует в природе, я снова вздохну спокойно.
Дав Джо немного успокоиться после его пламенной речи, я спросил:
– Вы упомянули какие-то магнитофонные записи. Что это за записи?
Он устало покачал головой, облизнул пересохшие губы.
– Записи. И бумаги. Некоторые из них из Министерства Обороны. Мне полагалось всегда держать их при себе. Они были в моем сейфе. В сейф е. – И тут он единственный раз за все время нашего разговора выругался. – Этот.., этот сукин сын украл мой сейф!
– Хотел бы я узнать, как Пулеметчику удалось это сделать, – сказал я.
Джо допил виски и пустился рассказывать. Из его рассказа мне стало ясно, что Пулеметчик охотился за Джо несколько месяцев. Что называется, сидел у него на хвосте. Пулеметчик знал про Джо буквально все. За два дня до того, как он предстал перед Джо со всем этим досье, кто-то проник в дом Джо и извлек из стены сейф – это было плевым делом для Пулеметчика и его дружков. И снова Джо упомянул какие-то магнитофонные записи, но дальше упоминаний не пошел. Теперь мне ,стало ясно, что Пулеметчик подготовился к этой афере куда как основательно, но все еще не врубался.
Я заводил разговор о бумагах Министерства Обороны, но Джо был уклончив. Вытянуть из него что-либо лишнее было столь же сложно, как взять кровь у манекенщицы. Наконец я взмолился:
– Послушайте, Джо, вы сами снаряжаете меня в это плавание и, если мне повезет, я так или иначе увижу все своими глазами. Ради всего святого, не уподобляйтесь больному, который боится, как бы доктор не узнал, где у него болит. Нужно, чтобы я нашел всю эту ерунду, в таком случае вы должны мне сказать, что именно следует искать. Итак, черт побери, что это за бумаги из Министерства Обороны?
– Это секретные бумаги, мистер Скотт.
– Они были секретными. Похоже, Джо слегка побледнел.
– Вы правы. Однако ж.., скорей всего мистер Паркинсон не в состоянии оценить их значимость.
– Выходит, это очень важные документы, да? Теперь я мог с уверенностью сказать, что Джо побледнел. Он тер ладонью лоб и молча изучал поверхность стола. Дело принимало все более серьезный и подозрительный оборот, и я все больше и больше им увлекался.
– Я же сказал вам, они чрезвычайно секретные. Я не имею никакого права этот секрет раскрывать. Чрезвычайно важные документы.
– Для кого? Для вас?
– Да, для меня. И для вас тоже, мистер Скотт. И для.., всех нас.
Больше из него ничего нельзя было вытянуть. По крайней мере в тот момент. Так что я сменил пластинку.
– Ну, а эти магнитофонные записи? – спросил я. Похоже, он тоже был рад переменить тему. История была довольно-таки простая, но что-то в ней меня не устраивало, что-то настораживало. Он сказал, что приблизительно месяц тому назад, в конце марта, человек шесть его знакомых бизнесменов, а также несколько представителей других профсоюзов собрались здесь, в его доме. Они обсуждали.., дела, профсоюзные проблемы. Если верить Джо, то они собрались просто поболтать и сразиться в покер. В то время Джо, разумеется, знать ничего не знал о том, что Пулеметчик или кто-то там еще осведомлен об этой встрече, тем более, что Джо совсем недавно появился в Лос-Анджелесе. Он всего два дня как приехал из Нью Йорка, но Пулеметчик, оказывается, шел по его следу. Более того, он записал на пленку все их разговоры. Вот почему мы с Джо сидели теперь на лужайке.
– Джо, мне не хотелось бы заниматься перекрестным допросом, но возникает вопрос: если то была обычная дружеская вечеринка, почему вы так напуганы тем, что ее записали на пленку?
Он облизнул губы.
– Мы обсуждали дела. Кое-какие профсоюзные дела, которые.., которые я бы не хотел обнародовать. Вы ведь знаете, как может звучать вырванное из контекста... А любая запись, я уверен, может быть смонтирована в таком виде, что суть ее окажется полностью искажена.
Он замолчал. Я больше не задавал ему вопросов. У меня создалось впечатление, что Джо мошенник покрупней Пулеметчика. Мы проговорили еще с полчаса, в результате чего я узнал, что мои служебные расходы могут быть неограниченными. И вот почему: Пулеметчик сказал Джо при расставании, что навестит его снова через месяц или даже два. Иными словами он на какое-то время решил оставить его в покое. Возможно, он хотел поджарить Джо на медленном огне с тем, чтобы тот стал сговорчивее. Это было вчера, следовательно, у Пулеметчика был один день форы. В том случае, если он решил на время уехать из Лос-Анджелеса, оставив Джо наедине с его муками.
