Дороги звёздных миров - [13]
Светлый, обшитый панелями под дерево, тоннель едва заметно закруглялся к югу. Зелёные светящиеся указатели не позволяли заблудиться. Попадавшиеся навстречу люди, одни — в форменном ультрамарине, другие — в серых гражданских костюмах, но все с выражением «я знаю, куда иду» на лицах, были незнакомы. Славка провёл в космосе больше времени, чем на Базе.
«Диагностика Элсси уже должна быть закончена, — в который раз за утро подумал он. — Если её не отложили на потом. А вдруг мне не поверили и отложили?»
В конце концов, у начлёта могли быть и другие поводы для разговора. Возможно, Василий Иванович просто хотел сообщить о новом назначении.
Пилот обогнул ремонтного дрона, колдующего над обнажённой начинкой стены, и свернул туда, где сияла надпись: «Отдел лётной эксплуатации». Тяжёлые дверные плиты, матовые, но с отполированными до зеркального блеска логотипами «Роскосмоса», размещались по обе стороны короткого отнорка. Наконец Слава достиг последней, с лаконичной надписью: «Кравчук В. И.». Здесь ему пришлось остановиться. Пилот стиснул зубы, выдохнул и решительно коснулся сенсора. Плита с шелестом отъехала в сторону. Сидящая в крохотном тамбуре Лера-мегера — суровая дама с острым подбородком и стянутыми в причёску «то ли узел, то ли фига» светлыми волосами — кивнула: «Ждёт», — и Славка шагнул в следующую дверь.
Начлёт сидел за монитором и читал какой-то длинный документ. Тихие щелчки листаемых страниц звучали точками в неслышимом разговоре. При Славкином появлении он свернул окно, сдвинул консоль с монитором и потёр глаза.
— Проходи, садись.
Славка осторожно сел.
— Прочёл я твой рапорт, — проворчал начлёт. — А теперь и ты прочти, сделай милость.
Он перебросил пилоту стопку пластиковых листов. Славка взял и вчитался. Сейчас, неделю спустя, казалось, что слова в распечатке принадлежат кому-то другому.
— Бред, — честно сказал он. И тут же поправился: — Ну, то есть, выглядит как бред.
— Вот именно, — с нажимом произнёс Василий Иванович.
— Но Василий Иванович, — жалобно сказал Славка. — Я же точно знаю, что видел!
— Ну да, пирамиду, — рассудительно произнес герой анекдотов. — А почему не летающую тарелку с зелёненьким человечком? Коллективное бессознательное на марше, едрить его за ногу. Вспомни, сколько говорили о марсианских каналах — и что оказалось?
— Я не могу вспомнить, меня тогда на свете не было, — сумрачно отозвался Славка. Начлёта, по его прикидкам, тоже, но напоминать об этом было бы наглостью.
— Тогда слушай, что старшие говорят. Пока фотографий нет, твоя пирамида — не научный факт, а очередная космическая байка на радость уфологам. Да, ты — здоровый молодой парень. Только я-то получше тебя знаю, что и как может примерещиться в космосе — от одиночества, усталости, да мало ли от чего.
Начлёт поморщился и потёр мясистый затылок, плавно переходящий в литую шею.
— Василий Иванович, — Славка собрался: — В таком случае, почему оказались потеряны данные за последние сутки, и только они?
— Для начала: раз в сутки бортовой компьютер делает резервную копию последних записей. Потеряно оказалось то, что не было продублировано. Кроме того, потеря данных не была полной.
— Что-то удалось восстановить? — вскинулся пилот.
— Да ничего особенного. Фрагмент фотографии поверхности. Какое-то космическое тело действительно было. Всё.
Славка набрал в грудь воздуха, выдохнул и вновь вдохнул, словно собирался прыгнуть в омут.
— Есть ещё одно, товарищ начлёт, — упрямо напомнил он. — Поведение андроида изменилось после встречи с объектом.
— Ты забываешь одну вещь, — Василий Иванович сделал паузу, подчёркивая важность произносимого. — «После» не значит «вследствие». Кроме того, вот что я тебе хочу сказать, молодой человек: андроида твоего протестировали.
— И… что?
— А ничего, — грубо ответил начлёт. — Нормально всё. Нарушений в работе не выявлено. Левого ПО тоже.
Облегчение было подобно удару. Славка расслабился, губы сами собой растянулись в улыбке.
Мгновение спустя он понял, что рад не только за Базу, но и за Элсси.
— Значит… я могу её увидеть?
— Парень, у тебя совсем шарики за ролики заехали? — рявкнуло начальство. — Это тебе что, посещение больницы? Передачки по средам и пятницам? Ну, иди… смотри. Тебе дорогу показать или сам найдёшь? Р-родственничек. Её всё равно перепрошили, так что она тебя и не узнает даже.
— Как… перепрошили? — тупо спросил Славка. — Зачем?
— От греха, — буркнул Василий Иванович. — Зачем-зачем. Тебя, дурака, от мыслей уберечь. Живая — не живая, любит — не любит, плюнет — поцелует… тьфу. Андроид она, понятно?
И, помолчав, добавил:
— Я тебя не за этим звал. Вот что. Пойми меня правильно…
И отвёл глаза.
— Ч-что? — оторопело переспросил Славка, догадываясь и холодея.
— Я не могу допустить до полётов пилота с нестабильными эмоциональными реакциями, — твёрдо закончил тёзка начдива. — Иди, отдыхай. Законный отпуск у тебя есть. Выкинь дурь из головы, приводи себя в порядок и возвращайся. Тогда и решим. Понял?
— Так точно, — механически ответил Славка. — Выкинуть дурь из головы и возвращаться.
Он поднялся.
— Я могу быть свободен?
— Иди уже, — Василий Иванович снова поморщился. — До свиданья.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Много лет назад на Земле произошла катастрофа, и с тех пор солнце стоит в зените. Всегда. Потому что Земля теперь – плоская. Города превратились в крепости. За стенами – Степь. И мутанты. Выйти из города одному и без оружия – смерть. Добраться из Брянска в Москву можно только с караваном торговца, под охраной опытных бойцов. Или через Переход. Все так делают. Кроме Рыжего Хонды. Дикаря с двумя мечами.И это только одна история из этой книги…
Военный наёмник получает новое задание.Но с самого начала всё пошло как не так.Цепь событий приводят главного героя в настоящее.Настоящее время?.. Или настоящую реальность?..
Римляне говорили: пока дышу — надеюсь. Мы говорим: пока надеюсь — дышу. За бегом времени, дневной суетой и тяжестью забот мы часто забываем о самом главном. О жизни. О свободном взмахе рук-крыльев, о шуме ветра в ушах и брызгах солёных волн в лицо. Эти истории — напоминание о том, что мы — существуем. Пока дышим. И пока надеемся. Серия: Непростые истории.
Четыре семестра учёбы в Лётной космической академии. Это тоже миры Громыко, но на самом деле — просто решение очередной задачи. Громыко обожает задавать задачи — потому что для колориту или по приколу придумывает детали, которые будучи собраны вместе, очень плохо стыкуются. А я по части нестыковок жуткий перфекционист. Зато если задачу удаётся решить, тут-то мне и масленица настаёт. Но тут для решения понадобилось довольно многое))
Странные, пугающие тени, голоса и всхлипы за спиной, твари живые и мертвые, похитители душ по ту сторону реальности, немыслимые узелки невозможного, пустота в родных глазах и холодное прикосновение: что еще приготовили ночные улицы для своих обитателей? Перед вами — самый «темный» сборник цикла «Непростые истории». Мы снова собрались вместе, чтобы раскрыть для вас еще одну тайну. Пятая книга серии. Содержит нецензурную брань.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
Мы говорим за новогодним столом: «С Новым годом, с Новым счастьем!». Говорим так, будто старое счастье нас уже не устраивает, будто износилось оно, истаскалось, потемнело от прожитых дней. И всё бы ничего, да иногда только это самое «старое» счастье человеку и нужно. И тогда загораются звёзды. Счастливые или печальные — решать вам. Главное, чтобы они загорались.
Есть края, из которых невозможно вернуться. Есть дали, которые невозможно забыть. Их лазоревые глубины будут сниться ночами, видеться в полумраке зеркал, грезиться наяву. Протяни руку – и вот они, совсем рядом, как в детстве, за пеленой неизведанного. Дотронешься – и оживут кентавры, расправят могучие плечи джинны, и оборотни тяжело ступят по стылой земле. Там, в стране чудес, спрятались наши мечты и страхи, смотрят на нас, ждут возвращения.Серия "Непростые истории".