Дороги в горах - [34]

— Да, председателем. — Геннадий Васильевич нетерпеливо приподнялся со стула. — Как ты на это смотришь?

Катя, укрывая дочь, склонилась над качалкой.

— Ну что же, поедем! — сказала она после минутного молчания.

Геннадий Васильевич довольно заулыбался. Все сомнения показались напрасными. Ведь Катя хорошая. Конечно, теперь ей трудно, но подрастут дети, и жизнь наладится. Все будет хорошо.

Глава пятая

В группе из тридцати двух человек оказалось только трое парней: Игорь, Олег Котов и Сергей Филонов. В первый же день занятий Сергей Филонов сказал:

— Вот попали в цветник. Соотношение… Заклюют, — Сергей смущенно заморгал, а бледное лицо его стало розовым.

— Испугался? — иронически спросил Олег Котов, доставая из кармана железную коробку с махоркой…

— Да нет, я просто сказал…

Игорь, внимательно присматриваясь к новым знакомым, отметил, что Сергей щуплый, у него очень тонкая шея и он постоянно смущается. Какое слово ни скажет, пусть самое незначительное, обязательно покраснеет и тут же начнет охорашиваться: поправит галстук, смахнет с бортов пиджака соринку. Зато Олег Котов — полная противоположность ему. Около двух метров ростом, с крутыми широкими плечами, Олег нетороплив и уверен в движениях. На окружающий мир он смотрит, словно хозяин на домашнюю обстановку: все его и для него. Олег в первый же день запросто перезнакомился в группе со всеми девушками, так же непринужденно заводил в перерывах между лекциями разговор с преподавателями. На занятия он неизменно приходил в гимнастерке, туго перетянутой солдатским ремнем. Как узнал впоследствии Игорь, Олег до поступления в институт отслужил положенный срок в артиллерии, после заведовал в колхозе молочнотоварной фермой.

Не сговариваясь, студенты избрали Олега старостой группы. Он не удивился, не пытался отказываться, а принял это как должное.

— В армии не столько дел было — справлялся, — сказал он Игорю, с которым сидел за одним столом.

Каждое утро Олег, пожимая руку Игорю, спрашивал:

— Слушал сегодня радио? Газету тоже не читал? Тяжелая обстановка складывается на фронтах уборки. Столько техники нам подбросили, а дождь не дает развернуться. Небо, что ли, прохудилось? Льет и льет без конца. Урожай пропасть может. Как думаешь?

Игорю было стыдно признаться, что он ничего на этот счет не думает. Он слышал — весной распахали сколько-то тысяч гектаров целины, теперь вырос на этой целине большой урожай, а весь его уберут или какую-то часть — это Игоря не беспокоило. А вот Олега беспокоит. Почему так? Почему Олегу до всего дело есть, а он, Игорь, похож на экскурсанта? Такие мысли порождали зависть и желание найти в Олеге недостатки.

Однажды Олега вызвали в деканат. Он вернулся с деловым и решительным выражением на лице. Прошагав к кафедре, расправил под ремнем гимнастерку.

— Садитесь! Разговоры! Разговоры прошу прекратить! Важная новость! Короче говоря, нам разрешили поехать на уборку. Поможем хлеборобам, — Олег потряс над кафедрой большими сильными руками.

Группа будто онемела. Девушки обменивались взглядами. Сергей, весь красный, поправлял очки. А Игорю стало не по себе оттого, что Олег ведет себя в группе, как в армии, где командовал отделением.

— Строем отправимся, что ли? — зло крикнул Игорь. Он ожидал, да ему, собственно, и хотелось, чтобы Олег растерялся или пусть даже рассердился. Но ничуть не бывало. Олег ответил спокойно:

— Как потребуется, так и отправимся. А почему не слышу аплодисментов?

К девушкам начал постепенно возвращаться дар речи. Одна тонким голосом пропищала:

— Нет, как же на уборку? Ведь мы зоотехниками станем. При чем тут уборка? А потом мама ни за что не отпустит.

— Доказательства веские, — с деланным сочувствием сказал Олег, и всем стало смешно.

* * *

Игорю казалось странным, ему просто не верилось, что всего каких-то пять месяцев назад здесь была глухая степь, степь, которая всю свою долгую жизнь не знала плуга, не видела хлебного зерна. А теперь всюду пшеница. Не участки, не поля, а бескрайние, уходящие за горизонт массивы. Катятся, набегая друг на друга, золотистые волны. Дороги в хлебах напоминают глубокие траншеи. По ним со всех концов спешат на ток автомашины. Льются, журчат потоки зерна. А в ста метрах белеют, перемежаясь с зелеными вагончиками, палатки. Чуть подальше, за дорогой, становятся в стройную шеренгу щитовые сборные дома.

На току столько машин, что Игорь не может понять назначение каждой. Он размеренными движениями подгребает зерно к желобообразной ленте транспортера. Лента, скользя по роликам, принимает на себя пшеницу, уносит ее вверх, сбрасывает. Тяжелый, золотой, как само солнце, ручей падает на вершину огромной пшеничной пирамиды. Это глубинка, странное и тоже не совсем понятное Игорю слово.

Рядом с Игорем орудует деревянной лопатой Сергей, а напротив — Рая Чумакина. Это она говорила, что мама ни за что не отпустит ее на уборку. Рая не подгребает зерно, а беспорядочно тычет в него лопату, рассыпая под ноги брызги. Девушка то и дело останавливается, смотрит на свои узкие, с белыми тонкими пальцами руки, дует на них. В глазах при этом столько обиды и боли, будто она отбывает тяжелое и унизительное наказание. Игорь понимает — Рае хочется вызвать сострадание товарищей. Но Игорь не чувствует этого сострадания. Его увлекла работа. Он сбрасывает куртку и еще прилежней налегает на лопату. Солнце пригревает шею, спину, а Игорь увлеченно гонит и гонит волны зерна к транспортеру. Коротко мелькнувшая мысль о том, что он боялся уборки, вызывает улыбку. Так хорошо и совсем, оказывается, нетрудно. А пирамида зерна под транспортером все время растет. Здорово! И почему он недолюбливал Олега? Хороший парень!