Дороги шли через войну - [47]

— Так это ж то место, где мы форсировали реку двадцать второго сентября сорок третьего года! Как вы узнали, что именно здесь я был? Спасибо, что привезли сюда…

Мирзо и не думал, что когда-нибудь доведется ему побывать в столь памятных и дорогих для него местах. Опять нахлынули воспоминания. Сюда полк пришел вечером 21 сентября и стал готовиться к форсированию Ворсклы. Полтава была южнее, она ждала советских воинов. И они спешили к ней на выручку.

От реки веяло прохладой. Прикрытые от врага сосняком, воины готовили переправочные средства. Брали все, что было под рукой: доски, жерди, бревна. Эти средства так и назывались, — «подручные». Мирзо с товарищами по расчету углубился в лес, оттуда возвратились с охапками сосновых веток. Из них пулеметчики связали плот для «максима». С наступлением темноты подтянули его к самому берегу.

Оставшиеся часы до рассвета каждый коротал как мог. Редко кому удалось уснуть. Мирзо прилег под старой толстой сосной, сделав ложе из хвои и шинели. Со стороны реки слышались пулеметные и автоматные очереди, рядом кто-то тяжело дышал во сне. Мирзо думал о матери, которая ждет не дождется весточки от сына.

Может, на час и забылся во сне Мирзо. Чуть забрезжил рассвет, слегка просветлело между деревьями, лес ожил. Бойцы молча, сосредоточенно готовили себя и оружие к переправе. Мирзо с товарищами перенесли «максим» и сделанный из хвои плот к реке, осторожно спустили на воду, установили пулемет. И тут началась артподготовка. Орудия всех калибров, минометы, танки, «катюши» открыли такой огонь, что земля задрожала, как в судорогах, заходила ходуном, а прибрежные кусты запрыгали, будто ошалелые. От орудийной пальбы, визга, шипения снарядов, проносившихся над головой, от их грохота нельзя было уловить никакие другие звуки. Они тонули в адском шуме. В ушах стояло такое, что даже не было слышно, как рвались вражеские мины и снаряды…

Более двадцати минут наша артиллерия обрабатывала вражеский берег. Его скрывали дым и молочный туман, переливавшиеся над течением реки. Это было на руку бойцам, изготовившимся к прыжку через Ворсклу. И вот они вошли в воду. Песчаное дно опускалось все глубже, люди уходили все дальше от своего берега. Мирзо шел рядом с плотом, рукой придерживая пулемет. Потом, когда под ногами исчезло дно, он поплыл, толкая рукой намокший и отяжелевший плот.

Где-то на середине реки их накрыли огнем. Фонтанчики воды запрыгали от свинцового дождя. Теперь только вперед и как можно быстрее — в этом было спасение. Вперед, на тот берег, на врага, к Полтаве! Плывший рядом боец попал под град пуль, его голова тут же скрылась под водой. Мирзо придерживал пулемет, не мог бросить плот. Он крикнул командиру расчета:

— Товарищ сержант, Костин тонет!

Сержант плыл впереди. Он греб левой рукой, а правой держал над водой автомат. Услышав крик, обернулся:

— Бобаджанов, ты что?

— Костин утоп, его убило!

Сержант зло выругался и крикнул Мирзо:

— Вперед, к берегу! У пулемета заменишь Костина!

Через две-три минуты ноги почувствовали дно. Берег был в нескольких метрах. Упершись ногами в песок, Мирзо изо всех сил толкнул плот к берегу. Там был враг, там был бой — беспощадный, с кровью и смертью, но там была Полтава, и эта мысль вытесняла все…

Вот что вспомнилось и словно опять увиделось Мирзо Бобаджанову, когда он вместе с Алексеевым вышел на берег Ворсклы.

На другой день Бобаджановы простились с Полтавой и улетели в Крым на отдых. Покупались в теплом, ласковом море, съездили на экскурсию в Севастополь, отдохнули, подлечились.

Домой вернулись к началу уборки хлопка. Бобаджанов собрал секцию ветеранов войны, предложил организовать бригаду для сбора хлопка. Его охотно поддержали. Первым вызвался идти в поле майор в отставке Шайдуров — активист секции. Война искалечила его тело, отняла руку, но не убила могучий дух воина-коммуниста, не сломила волю фронтовика.

Примеру Шайдурова последовали подполковник в отставке Макеевский, а потом и другие.

Ветераны войны во главе с Мирзо Бобаджановым выехали в колхоз имени Ленина Ленинабадской области. Колхоз знаменит на всю республику. Руководит им участник войны, знатный хлопкороб дважды Герой Социалистического Труда Абдилзафар Саматов. В среднем за год колхоз собирает по 32 тонны первосортного хлопка-сырца. Это больше, чем выращивалось во всем Таджикистане до Советской власти.

Председатель Саматов сам встретил ветеранов, поклонился им в пояс:

— Большая честь принимать вас в колхозе. Ваши награды сияют ярче солнца, ваши глаза блестят, как у молодых джигитов. Да не устанут ваши руки, не ослабнут в биении ваши храбрые сердца…

В тот же день бригада Бобаджанова вышла в поле. К поясам подвязали мешки-фартуки, и пошли ветераны на хлопок, рассыпавшись в цепь, как в атаку. Согнувшись в пояс, обливаясь потом под палящим солнцем, они долгими часами собирали щедрый дар земли. Раскрытые звездчатые коробочки с хлопком манили к себе, завораживали ослепительной белизной. Но взять содержимое коробочек было нелегко. Высохшие на солнце, твердые и острые, они царапали до крови ладони, словно не хотели отдавать драгоценное содержимое…