Дороги. Часть вторая. - [52]

Ильгет нравилось, что никого из детей не торопили. В школу и поступали не в определенном возрасте, а при достижении школьной зрелости: когда ребенок свободно овладевал речью и начинал интересоваться сверстниками. У одного эта зрелость наступала в 2 года, у другого ближе к трем. И в самой Первой Ступени не существовало никаких обязательных сроков обучения. Один малыш учился читать два месяца, другой — два года. Не было и оценок, конечно, и вообще каких-то требований — у таких малышей все строилось на игре.

И удивительно, месяца через три Аурелину стало трудно узнать: не то, чтобы она овладела беглым чтением, но слова разбирала довольно бойко (буквы с детьми, собственно, изучали с самого рождения). И с математикой, и с рисованием все шло прекрасно. И в целом девочка как-то повзрослела, научилась убирать за собой игрушки (так было принято в школе), стала более самостоятельной. Ильгет поражалась дочери — на Ярне многие вещи, которые она проделывала, не были доступны и семилетним детям — и от возведения Арли в ранг вундеркинда спасало лишь то, что в школе, собственно, все дети ее возраста были развиты примерно так же.

Арниса же совсем не удивляли умения Арли. Он все это принимал как должное. Его гораздо больше интересовали в дочери тонкие и пока еще малозаметные проявления индивидуальности.

Каждое слово, действие, достижение или неудача Арли становились предметом живого обсуждения между родителями. Так важно было понять — куда движется эта маленькая личность, чего она хочет, для чего она создана Богом. Арли была очень живым и подвижным ребенком, больше всего любила, пожалуй, лазать, прыгать и плавать. Куклы ее не волновали совершенно, и очень мало интересовала младшая сестра. Никакой особой ревности, ну разве что совсем мелкие проявления. Все занятия — музыка, рисование, чтение, танцы — вроде бы увлекали Арли, но ненадолго, не было у нее особых предпочтений. А вот езда верхом на луке папиного седла или покорение какой-нибудь горки — вызывали у нее восторг.

Арли охотно общалась со взрослыми, умиляя всех недетски кокетливыми манерами, вела умные речи, читала вслух стишки и пела песенки. Ильгет даже думала, что лучше бы Арли была поскромнее. И ей часто казалось, что Дара вырастет вот именно таким идеалом — малышка была уж очень тихой и спокойной. Правда, и ползать она начала лишь к пяти месяцам, да и вообще двигалась мало, в отличие от сестры. Мало общалась с миром, все время казалась погруженной в себя.

На то время, когда Арли была в школе, Дару отдавали в детскую группу, где за грудничками и ползунками ухаживали по очереди школьники II ступени — 8-12 лет. Дежурили и девочки, и мальчики. Глядя, как ловко мальчишки управляются с грудничками, Ильгет начинала понимать, почему уход за ребенком с самого начала не вызывал у Арниса никакого страха или неуверенности. Он сразу стал брать новорожденную дочку на руки, переодевать, купать с той же спокойной уверенностью, с какой управлял ландером или ракетометом.

Его просто научили этому.

Итак, месяца через три после поступления в школу Арли окончательно освоилась там и перестала нуждаться в присутствии матери. Атена предложила Ильгет оставлять дочку одну. Теперь с утра Арли забирал школьный аэробус, и он же привозил ее через три часа домой. Ильгет уже никуда не надо было уходить, и весь день она посвящала уходу за Дарой, работе в СИ и писанию своего романа. Арнис, как обычно, старался взять на себя как можно больше, но сейчас это ему плохо удавалось, разве что по выходным — слишком уж много было тренировок и учений, да еще дежурства. Теперь он всегда брал с собой Ноки.

Ильгет вначале услышала знакомое цоканье когтей, сердце вздрогнуло радостно — но подняться и пойти навстречу любимому она не могла, сидя в кресле в гостиной, вытянув ноги на диван, кормила Дару. Малышка сладко и ритмично водила губками, сосредоточенно глядя голубыми глазами. В коридоре послышался топоток, Арли помчалась встречать папу. Ноки влетела в гостиную, бешено виляя хвостом. Ильгет, улыбаясь, приласкала собаку одной рукой. Арнис появился в дверях — огромный, могучий в защитном бикре, и с Арли на руках. Не опуская девочку на пол, он широкими шагами подошел к Ильгет, наклонился и поцеловал ее в шею, чуть ниже ушка.

— А меня? — закричала Арли, — а меня поцеловать?

— Так я же тебя уже целовал, — Арнис чмокнул Арли еще раз. Потом сел напротив Ильгет, сказал, сияя глазами.

— Здравствуй, светлая моя.

— Здравствуй, — тихо ответила Ильгет. Арнис вынул из кармана нечто небольшое, блестящее, поставил на стол. Ильгет всмотрелась.

Арнис очень часто приходил с цветами или просто с какой-нибудь приятной мелочью. Ильгет уже и привыкла к этому. Вот сейчас на столе перед ней подрагивала на пружинке золотая птица — альбатрос с распростертыми крыльями.

— Это к твоему роману, — сказал Арнис. Ильгет вспыхнула, улыбнулась.

— Несущий надежду?

— Он самый...

— Какой красивый! Спасибо, Арнис... Ты лучше расскажи, что было-то у вас сегодня.

— Да что... все как обычно. Ты знаешь, я не помылся еще, думаю, поеду сразу домой.

— Ой, конечно, радость моя! Иди помойся!