Дороги. Часть первая. - [8]

— Чудесно, Ильгет! Я даже не думал, — он снова замолчал. Потом, словно подбирая слова, сказал, — Я не понимаю, откуда ты это... Почему ты это знаешь? Мне кажется, что это обо мне. О нас... о моей жизни, словом. Откуда тебе-то знать все это?

Он помолчал, потом улыбнулся.

— Ты не удивляйся, что я молчу. Это я по привычке. Просто у нас на Квирине такой обычай, мы никогда не аплодируем, а просто молчим. Чем глубже молчание, и чем дольше оно длится, тем, значит, выше оценка. Если бы я не сообразил, что ты этого не знаешь и можешь обидеться, я бы целый час молчал и переваривал. Слушай, а в написанном виде ты мне не дашь этот стих? И заодно другие тоже?

— Конечно...

— И прозу...

— Принести?

— Да, пожалуйста! — попросил Арнис, — мне кажется, это должно быть так здорово!

Ильгет поднялась к себе в квартиру — прекрасную трехкомнатную квартиру, не слишком чистую и уютную, но обставленную дорогой мебелью. Пита много зарабатывал в последнее время. Деньги девать-то некуда. Разве что накопить на полет, посмотреть другие миры — но Пита не хочет. Да и действительно, что там делать, на этих мирах, везде одно и то же.

Пита, как обычно, сидел в кабинете, видимо, слышал, как хлопнула дверь, но к супруге не вышел. Ильгет проскользнула на кухню. Пора и ужин готовить... надо же было так засидеться. Хотела сегодня еще белье догладить. Ничего, неважно, завтра успею.

Скоро спасатели заберут Арниса. Конечно, для него это хорошо, а для меня... я больше никогда не смогу хоть чуть-чуть прикоснуться к тому дивному большому миру. И как это люди в нем живут — счастливые...

Ильгет начала чистить картошку. Надо выбросить все эти мысли из головы. О Космосе, о Квирине, о полетах...

Мне уже двадцать четыре. Не девочка. Надо думать о том, что есть здесь и сейчас. О жизни. А может, с Питой еще раз поговорить насчет усыновления? Родить Ильгет, говорят, больше не сможет. Конечно, если вернуться в Иннельс, в столицу, и там попробовать обратиться в Государственную Клинику... да это все будет очень дорого. Нет, не стоит. Раз Бог не дает, можно усыновить. В принципе, не так уж важно, свой или нет. Пита пока не очень-то насчет этого, но можно потихоньку его к этой мысли готовить...

Пита вошел в кухню. Достал кусок хлеба, колбасы, начал жевать.

— Скоро ужинать будем, — сказала Ильгет.

— Тебе жалко, что ли? — спросил Пита и положил бутерброд на полку холодильника.

— Да нет! Что ты, я этого вовсе не имела в виду. Ешь! Ну вот, что ты, прямо... — Ильгет расстроилась.

— Ладно, раз мы будем ужинать, я не буду ничего есть, — сказал Пита. Ильгет хотела ответить, но внутренне она ощущала какую-то напряженность мужа и понимала, что продолжение разговора может привести к скандалу. Лучше замять...

Повисло молчание. Ильгет очень хотелось поделиться, рассказать об Арнисе... о Квирине. О тех чудесных вещах, которые она сегодня услышала. Например, о циллосах — неужели Пите было бы не интересно, ведь он программист. Нельзя... Но так как и молчать было неудобно, она все же сказала:

— Как у тебя на работе?

Пита шумно вздохнул.

— Да как... представляешь, проект нам предлагают на две недели, а по-хорошему там месяца три надо. И шеф, похоже, берет.

— Ну ты ведь сможешь? — улыбнулась Ильгет, — у тебя всегда получалось.

Ей всегда нравилось, что Пита хороший специалист. Смешно — но действительно нравилось. Она этим гордилась даже.

Пита вздохнул.

— Да уж не знаю... Понимаешь, там... — он углубился в описание технических деталей, уже через несколько секунд Ильгет перестала его понимать. Но просить объяснить было бесполезно, она лишь молча кивала. Потом она спросила.

— Но это проект, ты говоришь, для какого-то нового центра?

— Да, — сказал Пита, — собираются строить у нас. Биотехнологическое производство, какие-то роботы, что ли...

— Живые?

— Ну не знаю. Нас ведь не посвящают в детали, и вообще это проект правительственный, все в тайне. Я думаю, что-то военное... Ось Зла, ты же понимаешь.

Ильгет нахмурилась.

— Я только не понимаю, почему Ось Зла... Если так посмотреть, так это мы на всех нападаем.

— Ну, Иль... ты по-женски рассуждаешь. Смотри, — Пита стал загибать пальцы, — на планете есть целый ряд стран, где общественный строй, во-первых, приближен к диктатуре. Во-вторых, там у них нарушаются права человека. В-третьих, есть совершенно точные доказательства того, что эти страны собираются заключить союз и напасть на Лонгин. И что мы должны, сидеть сложа руки и ждать, пока они к нам придут?

— Да, в общем, все логично, — согласилась Ильгет.

— Они же нам сами скажут спасибо, — проворчал Пита.

Она вынула из духовки картошку. Стала накрывать на стол — салфетки, тарелки, вилки, ножи, вазочки... Пита стоял у окна, скрестив руки на груди, снисходительно наблюдая за ее работой.

— Давай садись ужинать.

Ильгет взглянула на мужа, заметила, что он отвернулся и незаметно перекрестилась. Молитву — про себя.

— Слушай, Пита... я вот все думаю. Ты ведь теперь хорошо зарабатываешь. Может, нам усыновить ребенка?

Пита глухо застонал.

— Не понимаю, зачем тебе это надо. Материнский инстинкт покоя не дает?

— Ну понимаешь, — сказала Ильгет, — мне просто скучно. Я целый день одна дома...