Дорогая, я дома - [30]

Короче, я бы там и дня не остался, если б не девчонки.

С девчонками у меня все нормально. В колл-центре этом была куча молодых, и от всех них, особенно от тех, что с иностранных линий, было ощущение, что мужики о них просто забыли. Я как только пришел туда, еще с израильским загаром, считай, с войны, из казарм – сразу понял: мне тут будет лафа. Я с ними и на дискотеки ходил, и на корпоративные вечеринки, и на свадьбе даже был на одной. А на одной такой вечеринке я и увидел эту рыжую.

Она, с виду вся такая свежая, была с каким-то старым, но, видимо, важным мужиком, которому Летиция, наша замдиректора, пыталась что-то впарить. Мужик говнился, Летиция наседала – а я и эта русская были как бы не при делах.

Я стал с ней разговаривать – она отвечала нехотя, смотрела на все неприязненно, даже зло. Купленный мной коктейль не взяла – просто сказала, что не хочет. Но телефон дала – и я ей потом позвонил.

– Ну что, давай встретимся? – предложила она.

– Давай, – сказал я, – а мужик твой что?

– Какой мужик?

– Ну этот, с которым ты на приеме… Манфред, что ли?..

– А-а-а-а… Я уже и не помню, как его зовут! – засмеялась она. И потом еще долго подкалывала меня тем, что я всех называю «мужиками». А я все равно называл – мне по фигу, кто он там такой и какая у него должность. Мужик – не баба.

Мы вместе поужинали. Терпеть не могу девчонок, которые ломаются и отказываются от еды, типа они на диете. Никакого кайфа куда-то с такими ходить. С этой все было нормально – она хорошо ела и пила тоже что надо. И кстати, настаивала на том, что сама заплатит. Я ужасно не хотел, но это спасало, потому что на работе мне платили плохо.

В колл-центр меня устроил дядя. Тот самый, через которого я попал в Израиль. Он очень просил не рассказывать, как оно было на самом деле с Израилем – вот я и лепил коллегам, и Максу, моему напарнику, горбатого про благородного добровольца. А потом, когда Европейский союз принял закон о полной демилитаризации и мы, доблестные воины Бундесвера, разъехались по домам – тогда я и оказался здесь. Как бы то ни было, я сразу знал: это ненадолго. А как только увидел своих руководителей – понял, что если там была война, то тут – просто гражданская разводиловка.

Они, считай, набрали сотню ребят с улицы, по-быстренькому, за две недели, научили управляться с программами по бронированию билетов, а потом предложили «Дойче Люфттранспорт» отвечать на их звонки и клиентов ихних обслуживать. Не знаю, чего там их главному наговорил наш главный, Фельдерман – не иначе наобещал экономию и золотые горы, – но тот согласился. Еще я слышал, что согласился он с тем условием, чтобы колл-центр был в Германии. Ну, типа, поддержать экономику. И наши покивали, но на самом деле втихую открыли второй колл-центр в Касабланке и часть звонков отправляли туда, а нас заставляли за грошовые сверхурочные, которые еще и вовремя не платили, обучать местных, совсем тупых арабов, по скайпу правильно отвечать на звонки. Я отказался – сказал, у меня нет учительского таланта. Но дело не в этом, конечно. Не могу я за просто так болтать с арабами, которых буквально несколько месяцев назад еще ставил под автомат.

Я там отдохнул – девчонки, столовка, работа непыльная. Все было окей, пока не начался этот долбаный кризис.

– Кризис, – говорил один из директоров, – нас не минует. Я только что видел цифры за полгода – они чудовищные. Так что готовьтесь, будет плохо…

Фельдерман, который про кризис толкал, был самый большой мудак. Толстый и маленький, в очках, председательствовал в какой-то еврейской организации, все время тусовался, изображал культурного – а сам жлоб жлобом. При других, чужих директорах, кидал километровые понты насчет того, какой у него великий бизнес и какой он магнат, а с нами, просто сотрудниками, корчил рожу и говорил, что денег нет совсем. У него это, клянусь, одновременно получалось – и что они есть, и что их нет. Он себе спортивный «БМВ» купил, как кризис начался.

Второй, его братец, жил где-то в Испании и появлялся редко. Ничего, нормальный мужик, хотя видно было, что ему эта вся история по барабану. Третьей была тетка, госпожа Луках, она к началу кризиса себе «Мазерати» прикупила. Она на молодых парней поглядывала, и я думал еще – а что если… Но потом противно становилось, как только представлял.

Да, а четвертый – четвертый, типа, помешан был на здоровье, на полезной еде и прочем. Он руководил финансовой частью, бухгалтерией – и к нему все ломились, когда с баблом были проблемы.

В общем, с той девчонкой мы познакомились удачно. Денег у меня не было. Дядя иногда помогал, но не все же к дяде ходить. А ей я иногда звонил, спрашивал, нет ли чего поесть. Приходил, сам готовил. Выпивали, забирались в постель. С ней классно было, она все умела, в постели. Даже жалко было, когда я того старого мужика вспоминал на приеме, – ее то есть жалко.

Я ей тоже помогал. У нее кошка дома жила, и эту кошку надо было кормить, когда она уезжала. Без понятия, куда она все время ездила – то на пару дней, то надолго. Она дала мне ключ от квартиры и перед отъездом просто звонила. У нее классная квартира, недалеко от моей работы, я там иногда даже на ночь оставался.