Дорогая Джозефина - [79]

Он повернулся и посмотрел на Джозефину, но выражение ее лица было нечитаемым, как каменная стена. Она подняла подбородок и моргнула.

– Мы обнаружили их в гостинице в Ротбери, – сказал мистер Дарлинг. Он потоптался, чтобы сбить снег с ботинок. – Себастьян передает вам наилучшие пожелания.

– Несносный мальчишка! – Миссис Дарлинг разрыдалась. – Неужели он не понимает, что это сделает с нами? Мы станем посмешищем.

– Папа, ты нашел Себастьяна? – Китти и Фитц помчались вниз по лестнице, спотыкаясь друг о друга, чтобы добраться до отца.

– Что случилось, папа?

– Твой брат опозорил нашу семью. – Мистер Дарлинг потирал свою шею, возможно, затекшую от езды на холоде. – Поговорим об этом позже. Сейчас мне нужна ванна.

Он застонал и, пошатываясь, пошел через прихожую, увязая в талом снегу.

Женщины обратились за информацией к лорду Уэлби.

– Викарий обвенчал их незадолго до нашего приезда, – сказал лорд Уэлби. – Завтра они уезжают в Лондон.

Он отдал свою верхнюю одежду дворецкому, а затем направился в гостиную с процессией по пятам.

– Вы дали им денег? – спросила леди Уэлби.

– Ни пенни. Они намерены использовать пособие Себастьяна для их медового месяца. – Лорд Уэлби подошел к камину в комнате. Он опустился в кресло и снял сапоги. – Черт возьми, я не чувствую ног. На улице лютый холод. Снег до колен.

Джозефина что-то пробормотала себе под нос. Она схватилась за грудь и, словно в трансе, вышла из комнаты.

– Джозефина? – Элиас покинул свое место у огня. Он вышел в коридор и стал искать Джозефину во мраке, но она исчезла. В его груди все сжалось. Желчь подступила к горлу, кровь стучала в ушах.

Входная дверь с грохотом распахнулась. В прихожую ворвались шквальные порывы ветра и засыпали мраморный пол. Ветер пронесся по дому, с шипением задувая свечи.

– Джозефина! – Элиас подбежал к дверному проему и прищурился от снежной пыли. Он заметил ее вдалеке. Она пробиралась, утопая в сугробах. Она мчалась в сторону болот, ее силуэт исчезал в темноте.

– Она сошла с ума? – крикнул камердинер. Он присоединился к Элиасу на крыльце и посветил фонарем в ночь. – Она там заблудится. Буря убьет ее.

– Джозефина, стой! – Элиас выскочил из дома и рухнул в снег. Он дрожал от страха, такого огромного и всепроникающего, что тот поглотил его, но он ничего не почувствовал…

Он сам стал страхом.

Никто не ожидает предательства от самого близкого человека.

Такая боль меняла все. Она делала доверие недействительным. Она делала сердца скептическими. Возможно, самое страшное в предательстве – это не сам поступок, а то, что ты становишься жертвой того, кто называл себя другом.

Возможно, хуже всего было любить того, кто не любил в ответ.

– Где ты? – крикнул Элиас, когда метель закружилась. – Джозефина, отзовись!

Кадвалладер светился в тумане. Он висел в сером просторе, мерцая янтарным светом. Свет указывал Элиасу и Джозефине путь к дому.

– Джозефина! – Элиас шел вперед, его ноги утопали в сугробах. Он задыхался, когда ветер жалил его лицо и толкал в бок. У холода были зубы, но у бури – клыки. Она прогрызла его одежду и заморозила его кожу.

Снег попал в его легкие.

Элиас кашлял и закрывал глаза. Он кричал, пока его голос не охрип, а рот стал как вата. Если он не найдет Джозефину в ближайшее время, они оба могут замерзнуть.

Элиас не позволил бы Джозефине погибнуть. Он будет рыскать по болотам, пока не найдет ее. Затем он крепко сожмет ее и скажет, что она должна сломаться, но не остаться сломленной, что нужно дать слезам пролиться, чтобы она снова обрела радость. Действительно, горе переживают в одиночку, но человеку нужен друг, чтобы соединить осколки, чтобы человек мог залечить свои раны и из разбитого стать снова целым, а не остаться искалеченным.

– Порыв ветра разогнал снегопад, и Элиас увидел ее лежащей свернувшись калачиком на соседнем сугробе.

– Джозефина! – Он рухнул рядом и притянул ее к себе на колени. Он скреб онемевшими пальцами по ее платью, счищая снег с тонкой ткани.

– Я уничтожена, – рыдала она. – Я уничтожена.

– Ты в безопасности. Все будет хорошо. – Элиас поцеловал ее холодный лоб. Она была дорога ему. В здравом уме или безумии, она была дорога ему навсегда.

– Почему мама сбежала с ним? Она знала, что это сделает со мной. Она знала… и все равно сделала это, – говорила Джозефина между рыданиями. Ее тело сотрясалось. Ее зубы стучали.

Ее кожа была ледяной, но в глазах кипела злость.

– Давай я отнесу тебя в дом. – Элиас выпутался из куртки и накинул ее на плечи Джозефины. Он прижал ее к груди, боль поглотила его, пока не стала другом, затем союзником, единственным, который удерживал его от полного отчаяния.

– Ты не понимаешь. – Джозефина отстранилась, рыдая, ее щеки горели красным. – Твой отец не позволит нам пожениться.

– Глупости. – Элиас поднял ее из сугроба и направился к свету усадьбы.

Джозефина плакала, уткнувшись ему в шею.

– Ты не поцеловал меня, – прохрипела она. – Сегодня утром… Ты не поцеловал меня.

Ее тело расслабилось в его руках, став мягким, как стопка одеял. Она сделала вдох и выдохнула изо рта струйкой пара.

– Все стало просто приятным сном.

Двадцать Джози

От: Джози де Клэр