Дорогами тысячелетий. О чем поведали письмена - [32]

На протяжении многих тысячелетий клинопись прошла долгий и сложный путь развития. Исследователями прочитано уже много клинописных «глиняных книг». Они дали богатейший материал по истории развития клинописи. И все же сведений о ее прародителе, так называемом протошумерском письме, все еще недостаточно.

У нас в стране, в Эрмитаже, хранится небольшая глиняная шумерская табличка. Специалисты определяют ее возраст в пять с лишним тысяч лет и считают одним из самых древних документов на земле.

На табличке изображено всего четыре знака — тиара, знак, обозначающий женщину, рука и ограда. И хотя все знаки имеют рисуночный характер, к пиктограммам отнести их нельзя. Это своеобразная запись, передающая определенные понятия, а знаки — типичные идеограммы. Но, как мы знаем, идеограммы вышли из пиктограмм. А вот эти-то первоначальные образцы рисуночного письма учеными изучены еще очень плохо.

Развитие клинописи шло по пути упрощения рисунков.

Важный фактор усовершенствования письма — стремление передать сложные идеи, понятия, мысли. Для этого к простым идеограммам присоединялись дополнительные значки. Например, для понятия «есть» применялись две логограммы: «хлеб» и «рот», «дикий бык» — «бык» и «гора» и т. д.

Но со временем и это перестало удовлетворять шумеров, так как не передавало всего многообразия и многозвучия языка. Знаками, которые имелись в арсенале шумерского письма, можно было сделать хозяйственную запись, подсчет имущества, то есть зафиксировать самое простейшее, конкретное.

А как записать мифы, исторические события, поэмы? Это натолкнуло шумеров на введение в письмо фонетических дополнений. Они начали применять знаки, которые были многозвучны, то есть один знак обозначал много звуковых комплексов, и, наоборот, однозвучны, то есть один слог могли передавать несколько знаков.

С помощью слоговых знаков можно было отразить род, число, падеж, суффикс и другие грамматические формы. Так письмо шумеров из идеографического становилось логографическим, а затем и слоговым. И хотя превращение это происходило очень долго, оно позволило шумерскому письму передавать звуковую речь.

Но шумерская клинопись так и осталась на этой стадии, не дойдя до буквенного письма.

Со временем менялся и внешний облик знаков, рисунки делались все более условными. Когда клинопись прочно утвердилась на глине, знаки стали высекать и на других твердых материалах: камне, стекле, металле.

Унаследовавшие шумерскую культуру вавилоняне и ассирийцы восприняли и шумерскую письменность, упростив и преобразовав в соответствии со своим языком. Правда, здесь они столкнулись с определенной трудностью. Для шумеров слоговая система была пригодна, так как в их языке слова состояли в основном из одного, максимум из двух слогов. В семитских языках слогов было значительно больше, поэтому шумерское письмо мало им подходило, слишком громоздкой была бы запись.

Ассирийцы упростили клинописную систему, сократив количество знаков и введя в нее свои дополнения.

После расшифровки клинописи к серым, неприметным табличкам стали относиться совсем иначе. Если раньше их могли небрежно свалить в ящики, как поступили с библиотекой Ашшурбанипала, хранившейся в подвалах Британского музея, то позднее, находя, их тщательно сортировали, очищали от пыли и отправляли в научные центры.

Иначе говоря, стали следовать примеру древних. Ведь еще в Уруке, где нашли много глиняных табличек, их хранили в ивовых корзинах, которые потом завязывали, вешали этикетки с надписями: «Посылка рабочих», «Документы, касающиеся сада», «Тростниковая корзина с документами, касающимися мастерской ткачей» и т. д.

Это были архивы царских и храмовых хозяйств. Казалось бы, что интересного может быть в этих архивах? Что может дать хотя бы такая запись: «Сорок пять рабынь послано на один день таскать тростник для починки корабля и для доставки балок для дворца»? Уж лучше прочесть какой-нибудь миф или сказание об историческом походе.

Однако ученые думают иначе. В хозяйственных документах раскрывается сущность рабовладельческого строя, поэтому их с такой тщательностью изучают.

Вот купчая на продажу сына:

«Сына Син-нури, по имени Залилум, Бальмунамхе купил у его матери Син-нури. В качестве его полной цены он отвесил ей 11 шекелей серебра. Она поклялась своим царем перед ювелиром Иби-илабратом, перед птицеловом Син-гамилом, перед Варад-Наннаром, перед Син-Эрибом, перед Аху-вакаром, перед Энлиль-шеми, перед Аху-вакрумом, перед Лу-ниншубур-ка, перед Илима-ахи в том, что в будущем не предъявит претензий».

Короткий, скупой документ. Но можно представить, в какой нищете жила мать, если решилась продать собственного сына.

В фондах Лувра хранится «листок» из счетоводно-бухгалтерской книги древнего Шумера. Надзиратель составлял список рабов, чтобы высчитать, сколько зерна нужно им на прокорм. Столбиками идут имена женщин и детей, и очень часто стоит пометка «умерла». Каждый месяц резко сокращалось потребное количество зерна из-за огромной смертности рабов.

Так за каждой цифрой, за сухим перечнем лиц или предметов пытливый ум сможет увидеть много интересного.