Дорогами надежды - [28]

— Я тебе уже рассказывала. Я и сама не знаю, почему они решили, что я должна им помочь. Теперь, как ни крути, а нужно выполнить обещанное, — щеки девушки покрылись милым розовым румянцем.

— Подруга, — Милада заговорщически подмигнула Лесе, — я смотрю, ты влюбилась.

— Тихо ты, — шикнула Леся, — с чего ты взяла?

— Да у тебя на лбу большими буквами написано «ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, САМОЙЛОВ»! — Милада рассмеялась, откинув голову назад.

Леся смущенно опустила глаза, не проронив ни слова.

— Да не переживай так, я-то тебя не первый день знаю, потому и заметила. Будь уверена, что Владимир пока не понял. Тем более, после того, как ты их с Атаном отчитала! Ой, такого представления я давно не видела. Как ты их приложила! — Милада смеялась громко и заразительно, так же громко рассказывала о выражениях лиц мужчин, скачущих впереди.

Наградой ей послужили два гневных взора из-за плеча. Если бы взглядом можно было убить, на месте Милады давным-давно валялся обугленный симпатичный трупик. Мужчины не обладали такой способностью, потому Милада еще долго над ними потешалась. И скорее всего, закончилось бы это достаточно прозаично. Судя по лицам Атана и Владимира, они бы с превеликим удовольствием стянули черноволосую насмешницу и попинали ногами, но…

Ребята въехали в полумрак леса и, спешившись, отправились пешком, внимательно глядя себе под ноги. Лошадей они оставили на поляне ближе краю леса, привязав к дереву, в надежде что больших придурков, чем честная компания в составе четырех человек, решивших забрести в запретные места не найдется. Ребята взяли с собой все необходимое, точнее сказать деньги, потому как, если лошади пропадут, без всего остального прожить можно, а вот без денег будет тяжеловато.

«Запретным» этот лес стал называться давным-давно. Причину такого названия никто не помнит, кроме, конечно, разнообразных сказаний и легенд, которые ходили об этом месте. Тут тебе и лешие, и кикиморы, и беспокойники, даже про виверну рассказывали. В одном ребята убедились на собственном печальном опыте — беспокойники тут обитают. Причем не один. Настолько сильные, что смогли перекрыть расстояние в несколько часов пути и добраться до людей.

Продираясь сквозь заросли кустов, отодвигая и придерживая тяжелые ветви деревьев, норовящих больно хлестнуть по лицу, ребята вывалились всей гурьбой на круглую пустошь. Ни травинки. Ни щебета птиц, ни шороха листьев. Только серая больная земля. Свет едва проникал сквозь толстые ветви и густую листву деревьев, но его было достаточно, чтоб видеть друг друга на расстоянии вытянутой руки.

— ну, куда дальше? — спросил Владимир.

— Все. Пришли. — Отозвалась Леся.

— И что нам тут делать? Ритуальные пляски будем устраивать? — Атан умел поддержать в нужный момент, но не хотел.

— Ага. Я буду в бубен бить. А вы с Самойловым плясать вокруг костра в неглиже. — Размечталась Милада.

— Щас кто-то допросится… в бубен, — Атан нервничал, срываясь на окружающих.

— Я тебе сама куда хочешь дам!

— Ой, да никто и не сомневается…

— Да тихо вы уже! — возмутилась Леся.

Она прошла к центру круглой пустоши, ткнула пальцем себе под ноги и сказала:

— Копать будем здесь.

Изумленная тишина стала ей немым ответом на собственное предложение.

— Возражения не принимаются.

Леся уставилась на компанию, достаточно правдоподобно изображающую жертв Медузы Горгоны. Никаких эмоций, никакого возмущения. Типа, нас тут нет, мы пришли сюда слиться с окружающей природой и это у нас весьма неплохо получается.

— Не вижу энтузиазма, — никто не отреагировал.

На лице Атана дернулся мускул, выражая крайнее возмущение. Еще немного и он точно кого-нибудь обложит непечатным и нецензурным.

— Атан, да ты не бойся, высказывайся, — ласково сказала Леся.

Атан открыл рот, пытаясь вымолвить хоть слово, но тут же закрыл. Сглотнул. Снова открыл.

— Ты хоть представляешь, что предлагаешь сделать? — Голос странника звучал на диво ласково и тихо.

— Да.

— И ты. Предлагаешь. Копать здесь?

— Да.

— А чем мы будем копать??? Извини, но в дорогу до столицы я не брал с собой лопату. Я просто не думал, что захочу кого-то закопать! В крайнем случае, мечтал оттащить за ногу и листиками присыпать. Ты что, во мне землекопа увидела!

Леся блаженно улыбнулась, слушая брань странника как прекрасную музыку.

— Ты здесь не один, еще Владимир есть, — уточнила она.

Владимир постарался слиться с общим пейзажем, но ему мешал бледно-бардовый оттенок лица.

— И что с того? Ты заметила, что Самойлов не сверкает энтузиазизмом, в попытках помочь тебе, о, прекрасная!

— Атан, ну не переживай так. У тебя вон какой меч есть, залюбуешься. Тут совсем не долго копать, в ширину ладони земли снять. А там, лично для тебя у меня будет другое задание.

Атан подошел к Лесе, решив задавить ее своим авторитетом. Вернее, компенсировать недостаток аргументов в свою пользу разницей в росте. Леся мило улыбнулась ему, заглянула в сине-серые глаза, прикоснулась к руке.

— Атан, я не могу оставить их здесь, без упокоения. Ты не чувствовал то, что пережила я. Я сама была ими. Я задыхалась под этой рыхлой землей в одном гробу с сотней таких же людей. Безвинных. Оговоренных. Они не могут найти покоя, но я обещала, что дам им его.