Дорога ведет назад - [76]

— Пусть выведут меня из тюрьмы. Я сама пойду, куда мне нужно! — медленно проговорила она.

Хуб Чанд торопливо позвонил:

— Отведите Лачи к Кали Чарану. Он оформит ее документы.

Лачи увели. Хуб Чанд вытер платком пот со лба. Слава богу, все обошлось без лишнего шума.

Кабинет Кали Чарана был набит битком. Здесь были Джинан Бай, Мир Чандани, Хаджи и несколько женщин. Они смотрели на Лачи со смешанным чувством удивления, сожаления и сочувствия. Все молчали. Насколько раньше их возбуждала красота Лачи, настолько теперь поразило ее отталкивающее уродство. Если раньше им казалось, что такая красота немыслима, то теперь они думали: неужели возможно такое безобразие?

Кали Чаран приложил палец Лачи ко всем бумагам. Теперь она была свободна.

— Хаджи здесь? — вдруг заговорила Лачи.

— Да! — ответил Кали Чаран.

— И Мир Чандани тоже?

— Да, и он здесь. Что ты хочешь от них?

— Однажды эти господа передали через Джинан Бай, что готовы заплатить пятьдесят тысяч рупий, чтобы купить меня. Я стала безобразной, но честь свою сохранила!

Стояла глубокая тишина. Лачи моргнула невидящими глазами и обернулась к Хаджи и Мир Чандани.

— Пожалуйста, лишите меня чести сегодня, Хаджи, Мир Чандани! Вы, предлагавшие мне пятьдесят тысяч, начните теперь с пяти рупий. Пять рупий — раз, пять рупий — два… Что же вы молчите? — Она громко расхохоталась горьким смехом. Все ее тело содрогалось.

По-прежнему никто не произнес ни слова. По знаку Кали Чарана два надзирателя вывели Лачи из тюрьмы.

Здесь было так же темно, как и в тюрьме. Лачи еще не привыкла к своей слепоте. Она подняла глаза к небу, ей казалось, что она увидит ясное голубое небо, ярко сверкающее солнце, белоснежные облака, людей, машины, уличные столбы, красивые сари, с криком и шумом гоняющихся друг за другом и запускающих разноцветные шары счастливых детей. Все эти картины встали у нее перед глазами, но тут же исчезли. Куда бы она ни взглянула — всюду было темно. Небо и землю от горизонта до горизонта — все покрывала черная завеса. Лачи не могла больше сдерживаться, упала на тротуар и зарыдала. Пыль забилась ей в глаза, чернела на губах. Боль ее раненого сердца превратилась в капавшие на землю слезы. Беда в том, что слезы — это слезы, а не просто вода. От воды зерна, лежащие в земле, прорастают, а от слез нет никакой пользы, они даже не облегчают душу. Если бы они могли оросить землю, то сегодня в земле появились бы ростки горя и печали.

ГЛАВА 17

На вокзале суматоха. Расак Лал носился повсюду, придерживая развевающийся тюрбан. Неподалеку был поврежден железнодорожный путь, поэтому «Франтиер мейл», следующий из Дели, задержится на станции на несколько часов. Никогда раньше такие поезда не останавливались здесь.

Расак Лал был очень доволен и немного взволнован. Он ругал всех подряд: носильщиков, стрелочников, сигнальщиков, дежурных. Все суетились так, словно ждали прибытия губернатора.

Мадху и Хамида были тоже радостно возбуждены. Сегодня увеличится число клиентов, а значит, и цены будут выше. Даже частные таксисты смогут сегодня заработать. Не станут же пассажиры сидеть здесь несколько часов и ждать, когда исправят путь. Они возьмут такси, купят детям фруктов и поедут в город на машинах. Мадху торопливо обтирал фрукты своим грязным платком. Такси выстроились в ряд на привокзальной площади. Недалеко кашлял и дымил каток — спешно ремонтировали дороги. Глаза торговца паном Сукхьи радостно поблескивали. Сегодня он восполнит убытки прежних дней.

«Франтиер мейл» подошел к четвертой платформе, но пассажиров сошло немного, потому что едва поезд остановился, было объявлено, что повреждения устранены и через несколько минут поезд пойдет дальше. Услышав эту приятную весть, пассажиры не стали высаживаться. Носильщики, торговцы паном, фруктами, водители такси — все остались ни с чем.

— Чтоб тебе провалиться! Не повезло сегодня! — процедил Хамида, сплевывая пан на рельсы.

Вдруг среди сошедших с поезда он увидел Гуля. Гуль подбежал и крепко пожал ему руку.

— Я думал, что ты уехал в Пакистан. Тебя давно не было видно.

— Отец уехал, а я был в Дели. Добивался индийского подданства.

— Ну и как? Удалось?

— Да! — радостно ответил Гуль.

— А что с Лачи?

— Не знаю! Я написал несколько писем из Дели в тюрьму, но ответа не получил. Завтра пойду туда, поговорю с ней.

— Срок у нее уже кончается?

— Да, по моим подсчетам, осталось четыре месяца!

Разговаривая, они незаметно дошли до ресторана иранца, который имел два входа: один — прямо с вокзала, а другой — с привокзальной площади.

— Зайдем, выпьем чаю! — предложил Гуль.

— Нет, я пойду. Может, найду пассажира!

Гуль вошел в ресторан, заказал чай и начал внимательно рассматривать свои документы.

Вдруг на площади послышался шум, крики, собралась толпа. Люди, разочарованные поездом «Франтиер мейл», сразу заинтересовались этим происшествием. Слепая нищенка столкнулась с каким-то господином. Он грубо обругал ее. Нищенка же, вместо того, чтобы безропотно принять проклятия, схватила его за плечо и ударила несколько раз по лицу. Это было неслыханно! Их окружила толпа, послышались возмущенные голоса, все были настроены против бедной слепой. Лицо ее было изъедено оспой, обезображено, платье грязное и рваное. Она походила на страшную ведьму.