Дорога в Рим - [56]
Ромул поднялся на ноги.
Петроний, погруженный в молитвы, не шевельнулся.
Отряхивая руки от пыли, Ромул подступил к решетке, твердо пообещав себе не выказывать страха — лишь уверенность и решимость.
— Ты, старый ублюдок, какое чудище нам готовишь? — грозно выпалил он.
Мемор от изумления отступил на шаг, однако тут же взял себя в руки.
— Эфиопского быка! — заявил ланиста. — Его еще зовут носорогом.
Старательно не обращая внимания на Мемора, Петроний встал и окинул взглядом стражников, открывающих выход. На вид ветеран оставался спокойным, напряжение угадывалось лишь по играющим на щеках желвакам. Слухи, полнившие школу, не обошли стороной и эфиопского быка — рассказы о нем вселяли ужас.
Пытаясь оградить друга от лишних тревог, Ромул умолчал тогда, что видывал таких зверей и раньше, — теперь-то он понимал, что скрывать правду было незачем. Поимку чудища он видел во время работы на Гиеро — чтобы обездвижить гигантскую двурогую тварь, едва хватило двух десятков рабов с веревками и сетями. Несколько охотников погибли на месте, многих ждала смерть в ближайшие недели и месяцы, зато своенравное и опасное животное стало для Гиеро главной добычей, принесшей неизмеримую выгоду. Забавно — может, именно того зверя и выгонят против них на арену? Ромул закрыл глаза и вознес мольбу Митре, прося его о быстрой смерти.
Мемор хохотнул.
— И зачем тебе было сбегать? — чуть ли не с сожалением кивнул он Ромулу. — Бился бы на арене, приносил мне доход — чем плохо? Уже и рудис бы себе заработал. А сейчас — кто ты есть?
Послышался стук: рабы поднимали тяжелые доски, перегораживающие выход, и укладывали их на землю. В каморку хлынул слепящий солнечный свет.
Публика, как обычно в перерывах между боями, притихла, слышались лишь призывные возгласы разносчиков колбас, хлеба и разбавленного вина, да еще над толпой неслись выклики маклеров, собирающих ставки на гладиаторские бои, которые начнутся после полудня.
— Чтоб тебе сгореть в Гадесе, Мемор, — сплюнул Ромул и, не дожидаясь ответа, энергично шагнул на арену. Только так он мог бросить вызов ланисте — презрением и попыткой умереть достойно.
Отпустив заковыристые проклятия по поводу генеалогии Мемора, Петроний последовал за юношей.
Ланиста не ответил. Доски вставили на место — теперь друзья были заперты на арене, и публика, заметив их, разразилась насмешками.
— Позор дезертирам! — ревел какой-то толстяк в потертой тунике.
— Трусы! — вторил ему сосед. Публика неистовствовала все больше, отовсюду сыпались оскорбления.
Здесь неважно, дезертир ты или нет, понял Ромул. Любого, кто попал на арену, сочтут преступником, а уж Ромула-то в невиновные не запишешь: пусть в Двадцать восьмой его загнали силой, зато в армию Красса он вступил добровольно — будучи рабом. И даже сейчас, перед лицом смерти, он об этом не жалел. Быть участником великих событий, увидеть столько небывалого — и всего за восемь лет! А какие друзья — Бренн, Тарквиний, Петроний! Жаль, нельзя напоследок перемолвиться словом с Фабиолой. И примириться с гаруспиком…
— А что, у этого эфиопского быка и правда такой рог? Длиной в руку? — спросил Петроний.
— Правда. — Ромул живо припомнил чудище, которое они добыли для Гиеро: раб, пронзенный рогом, умирал долго и мучительно. — Уж точно не меньше.
— И эта тварь вдвое крупнее буйвола?
— По меньшей мере. И злобы хоть отбавляй. Одно хорошо — зрение у них слабое.
— А толку? Поле открытое, не спрячешься. — Страха Петроний уже не скрывал, хотя голос звучал твердо. — Что делать?
Он обернулся к Ромулу, словно тот был старшим. Юноша окинул взглядом арену, зная, что ее часто обносят зубчатой стеной, чтобы звери не выпрыгнули наружу. В этот раз зубцов не было, зато у ограждения через равные промежутки стояли копейщики и лучники: при малейшей попытке бежать арестантов убьют, как того дезертира, что отказался биться с волками.
Ромул взглянул на небо, отчаянно надеясь увидеть знак — если не предзнаменование, то хотя бы подсказку. Тщетно: над головой по-прежнему простиралось безмятежно-чистое осеннее небо.
— Понятия не имею, — мрачно ответил он. — Ни малейшего.
— Я тоже, — усмехнулся Петроний. — Все равно рад, что тебя встретил.
— Я тоже рад, дружище. Еще как.
Не обращая внимания на вопли зрителей, они обменялись рукопожатием.
Против них по-прежнему никого не выпускали — Ромул решил, что ланиста уговорился с распорядителем подержать их в страхе подольше. Краем глаза он заметил, что Мемор пробирается к ложе сановников, прикрытой от солнца полотняным навесом. Ланиста, поставляющий дезертиров для боев, очевидно, хотел быть поближе к эдитору — главному устроителю игр, на средства которого организовано зрелище. На сей раз игры устраивал сам Цезарь, однако его кресло пустовало, в ложе маячили лишь распорядитель — важный коротышка с умащенными волосами — и двое скучающих военных. Увидеть Цезаря Ромул не надеялся: если тот и придет, то лишь к гладиаторским боям, в которых можно оценить военное мастерство. Смотреть, как звери рвут людей, ему вряд ли интересно.
— Что так долго? — с тоской протянул Петроний. — Выпустили бы тварь — и дело с концом.
История сохранила очень мало сведений о Спартаке. Мы знаем, что он родом из Фракии, самого северного региона древней Эллады; что его продали в рабство и вынудили сражаться на аренах; что на протяжении двух лет возглавляемая им армия рабов громила легионы, едва не поставив Рим на колени. В этой книге мы встречаемся со Спартаком, когда он, ветеран многих войн, возвращается на родину, надеясь обзавестись семьей и домом. Но на фракийском троне теперь сидит новый царь, узурпатор; он тотчас приказывает схватить Спартака и продать римскому работорговцу, который ищет новых гладиаторов.
Он был рабом, проданным по воле хозяина в школу гладиаторов, а его родная сестра была вынуждена услаждать своим телом богатых римлян. Мечта обоих — отыскать человека, надругавшегося над их матерью, и воздать ему по заслугам. Но однажды им открывается ужасная тайна, что тот, кого они ненавидят и против кого строят планы мести, не кто иной, как великий Цезарь…Древний Рим, 70—50-е годы до нашей эры. Эпоха великих битв, великих страстей и великого передела мира. История без прикрас через увеличительное стекло времени.
Конец XII века, время расцвета Анжуйской империи, созданной Генрихом II. В составе империи – Англия и добрая половина Франции. Враги трепещут перед Генрихом, однако в его семье нет мира – сыновья постоянно восстают против воли отца и ссорятся между собой. Кто из них получит по наследству корону: легкомысленный Хэл, воинственный, но вспыльчивый Ричард, лукавый Джефри или инфантильный Джон? Из покоренных земель Ирландии в Англию прибывает заложником ирландский юноша О Кахойн, которого победители за рыжий цвет волос прозвали Руфусом.
Римская провинция Германия, 9 год нашей эры. Арминий, вождь местного племени херусков и командир кавалерийской алы при XVII легионе, – один из самых признанных офицеров, находящихся в распоряжении наместника Вара. Он зарекомендовал себя как талантливый, умелый и абсолютно лояльный солдат. Он пользуется полным доверием начальства, несмотря на свое германское происхождение. Но все это для Арминия, «своего среди чужих», – лишь средства в достижении чудовищной цели: одним мощным ударом полностью уничтожить три легиона, расквартированных в провинции.
Германия, 15 год нашей эры. После жуткой резни, устроенной местными племенами римлянам в Тевтобургском лесу, прошло шесть относительно мирных лет. Легионеры остались на другом берегу Рейна, а германцы не досаждали им своими набегами. Но всем было ясно: это лишь затишье перед очередной бурей. Теперь в провинцию приехал новый наместник – Германик, родственник самого императора Тиберия. Его цель – вернуть утраченные позиции Рима и отбить у врага захваченных им «орлов» – штандарты трех легионов, уничтоженных некогда в лесных дебрях.
Они сражались с безжалостным врагом на самом краю земли… Но битва была проиграна, и они стали пленниками парфян. Горстка легионеров — все что осталось от некогда великого войска. Среди них Ромул, незаконнорожденный сын знатного римлянина, юноша, ненавидящий Рим и мечтающий сбросить оковы раба.В то время как Ромул томится в неволе вдалеке от Рима, его сестра-близнец Фабиола, получив свободу и став любовницей Брута, начинает смертельно опасную интригу против Цезаря, которому близнецы поклялись отомстить.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.