Дорога в рай - [42]

Рейдер отпихнул Андрея вниз по склону:

– Быстро к остальным!

Мальчишка, стуча зубами от страха, съехал на пятой точке к кустарнику, за которым притаилась троица мальцов. Все они сейчас испуганно жались друг к другу. Видно услышали рёв твари, которая неслась к ним, чтобы растерзать кучку иммунных.

По здравому рассуждению, Мазай встал из-за куста и шагнул на поляну перед посадкой, тут же опустившись на колено. Монстр итак чует их. Скрываться и бить из АК из неудобного положения – то ещё удовольствие. Чико говорил, что даже более развитым тварям вполне хватает нескольких патронов. А если попадает один-два раза в голову, то и вообще упокоит навеки. Что это за мертвяк в классификации местных чудищ – Мазай не знал. И надеялся, что автоматной очереди хватит для охлаждения пыла заражённого.

Глаза мертвяка сфокусировались на дуле автомата. Он злобно рявкнул и постарался ускориться. Видно понял, что опасть немаленькая.

– Не стреляй! – раздался крик Чико, показавшегося на вершине склона.

Нет уж! У него тут дети. Пусть Чико хоть в дёсны с этими уродами целуется, Мазай не собирается ждать. Палец вдавил спусковой крючок и АК толкнул в плечо отдачей. Очередь разнеслась далеко над полем, шуршащим эхом отдавая в ушах. Пули пробили грудь монстра и пошли по линии вверх. Если конституция тела у мертвяков похожая, то лёгкое приняло две пули. Третья могла и в ключицу попасть. Мертвяк заметно замедлился и заурчал очень уж обиженно. Но своей цели не оставил, стремясь к кустам в последней надежде на спасение. Как видно, справедливо считал одного рейдера и кучку детей менее опасными, чем два вооружённых человека за спиной.

Лотерейщик уже был близко. Совсем близко. Теперь, когда он снизил скорость, Мазай мог прицелиться тщательнее. Он свёл мушку и целик на переносице заражённого и дал ещё одну очередь. Рисковать и бить одиночными никак не хотелось. Тут надо гарантированного разваливать голову нападающего. Тот в отчаянии взрыкнул перед выстрелом и попытался сделать последний бросок. Пули размолотили переносицу и лоб мутанта, сражая наповал. Он по инерции полетел вперёд, нелепо взмахнув длинными раздувшимися руками-лапами. Мертвяк пропахал ещё метр в направлении Мазая, взрыхлив землю и успокоившись навсегда. На склоне показался Чико. Вид у него был злой. Он быстро сбежал с хутора и понёсся в траве, опасливо озираясь по сторонам. Уже подбегая к монстру, он затараторил:

– Зачем шумели? Спец на прицеле башку этого урода держал. Кончили бы как и первого – по-тихому. А теперь придётся сваливать отсюда в темпе, пока кто покруче не заявился.

При этих словах чернявый присел над убитым зараженным, и резко вогнал нож между дольками большого нароста на затылке. Такой же, как и у бегунов на заправке, но только намного больше. И внешне отдавал какой-то синюшностью. Чико отвёл лезвием взрезанную плоть и запустил туда пальцы, задвигал ими так, словно просеивал песок.

– Ага! – удовлетворённо крякнул он, – Есть. Три спорана и горошина. Нормально так подфартило. Хороший споровый мешок.

– Зачем тебе эта гадость? – поинтересовался Мазай, чуть скривившись от омерзения и закрывая глаза Вадику, которого явно начало мутить.

– Так у меня то живчик кончается. А на Вас на всех не напасёшься. Если Вы скопытитесь, кто ж стволы то потащит? Я ж не Геракл какой-нибудь!

У детей округлились глаза, и Бублик не выдержал:

– Мы что, из этой гадости компот пьём?

Чико даже засмеялся:

– Я много названий для живчика встречал, но чтобы его компотом называли – впервые слышу. Да. Без этих штук – мы быстро становимся похожи на этих тварей. Так что выбора нет – или пьём «компот» с растворенными потрохами спорового мешка, либо погибаем. Вот это называется спораны, – Чико протянул ладонь вперёд и показал на лежащие на ней три серые ровные круглые бусины, – А вот это, – он ткнул на жёлтый, спрессованный будто засохший намокший сахар шарик, – горох. Спораны нужны, чтобы делать «компот». Можете его называть как хотите, хоть чаем. Главное, что без него Вас начнёт колбасить не по-детски. А это горошина – их едят и запивают нектаром, чтобы развить Дар Улья. Как видите, в самих потрохах ничего неприятного нет. Для брезгливых будет тяжко только доставать их.

– А нити эти зачем?

– Эти? – Чико поддел ножом свалявшийся клубок паутины, который располагался по центру внутри спорового мешка.

– Ну да.

– Это как раз сырьё для спека. Только из этого будет дешёвый и с кучей отходняков после него. Но всё равно – товар нормальный – за него заплатят.

Вадик не выдержал и согнулся в три погибели, опустошая свой желудок.

– Ты мог бы предупредить, чтобы дети не подходили, я же просил, а ты обещал, – с укором сказал Мазай.

– Ты уж извини, но пусть привыкают. Ты больше верь всем вокруг. Обещать – обещал, но сейчас мы сматываться уже будем отсюда, собирать твою ясельную группу по всем углам я не нанимался. И ещё. Видишь ли, мы, иммунные должны постоянно двигаться. В стабе навечно ты детей не оставишь. Придётся как подрастут периодически бродить с ними по перезагружающимся кластерам. Иначе начнётся трясучка и перерождение в тварь. Так что движение это жизнь. И сейчас нам тоже быстренько надо отсюда топать. Я же тебе кричал – не стрелять. Спец должен был его снять по-тихому, как и первого.