Дорога в прошедшем времени - [21]
Трест № 96 был переименован в трест «Кемеровохимстрой». На нас посыпались планы, задания, капвложения, оборудование, материальные ресурсы, всесоюзные знамена по соцсоревнованию. Со всех сторон ехали демобилизованные воины, девушки из Иванова и Ярославля по оргнабору, а также направляемые «на химию», те, кто был не в ладах с законом, «условно осужденные» и «условно освобожденные». Партия и правительство устанавливали жесткие сроки, жесткий прессинг со всех сторон, включая пресловутые «партийные штабы». Вздохнуть было некогда. Честно говоря, это было бурное и интересное для строителей время. Перечислить все объекты, которые за эти годы построил и сдал заказчику наш трест, конечно, можно. Но надо пожалеть читателя.
Я до сих пор горжусь, что участвовал в этих больших стройках. Это была активная жизнь.
Надо же, как получилось. Благодаря своему сыну, родившемуся в студенческой семье, мне пришлось поменять карты. Сдать карту «великих строек коммунизма», гигантских плотин и гидроэлектростанций, закат которых был уже близок, и совершенно случайно вытащить ставшую вдруг козырной карту «химизации народного хозяйства». Сбылось предзнаменование несостоявшегося знакомства с рекой в июле 1955 года.
Мемуарам придает солидность описание встречи с какой-нибудь знаменитостью. Кроме того, это интересно. Но в моей жизни, пока я сам не стал «головой из телевизора», таких встреч было мало. Не о чем писать в мемуарах. А что было? Где-то в 1964–1966 годах нам стало известно, что Н.С. Хрущев совершит поездку по стройкам химии. Будет в Кемерово. За зданием ОК КПСС был срочно возведен коттедж (так теперь его и зовут «хрущевский»). Нам, начальникам строек, заранее (за день-два) показали возможный вариант маршрута Н.С. Хрущева. Грязь убрать! Вывезти с территории. Заготовить цветов. Докладывать будет начальник Главкузбасстроя И.М. Звездов. Нам предписывалось просто радоваться. Информация была хорошо организована.
11:00 – будет на «Азоте». Все туда. С ведрами, заполненными цветами, с транспарантами.
«Азот» – отбой. Встречаемся в 14:00 на «карболите». Опять «отбой». Все на НКХК! Грузим ведра и по кочкам на химкомбинат. «На сегодня все. Отбой до завтра». Завтра все повторилось. Потом сказали: «За работу! Н.С. к нам не приедет». Вот такая была встреча с Никитой Сергеевичем.
Еще интереснее встречались с Л.И. Брежневым, новым генеральным секретарем ЦК КПСС. Задумал он совершить поездку по Сибири и Дальнему Востоку на поезде. Секретари Томской и Кемеровской области должны были встретиться с Леонидом Ильичом на станции Тайга Западно-Сибирской железной дороги. Поскольку это была кемеровская территория, мне, секретарю по строительству, было поручено благоустроить станцию и прилегающую территорию. Это было не трудно. Доски, штакетник, краски, щебень были завезены прямо по железной дороге. Пришли с ближайших городов строители и все сделали. Из зала ожидания вокзала через окно вытащили и водрузили в центр приветственной композиции огромный портрет Л.И. Брежнева при всех регалиях. Из Томска на вертолете прилетели члены бюро Томского ОК во главе с Е.К. Лигачевым. Тогда он еще работал в Томске. На своих черных «Волгах» стали подъезжать кемеровские секретари. Вот-вот должен был подъехать Леонид Ильич. И тут… О ужас! З.В. Кузьмина, идеолог Кемеровского ОК, подняла крик, демонстрируя всем товарищам «вопиющую аполитичность», понимаете: на пиджаке Л.И. висели только две звезды Героя Советского Союза, а у него было их уже три. Я говорю: да ладно, Зинаида Васильевна, никто не заметит, а Л.И. тем более. Но она знала свое дело. Он не заметит, заметят те, кому положено. Это скандал! Горшков сказал: «Давай что-то делай». Нашли шестиметровую лестницу, краски, художника. Нарисовали звезду. Пригибаясь, прячась за кусты, оттащили лестницу, когда поезд уже притормаживал.
Поезд встал. Мы все замерли в предчувствии исторической встречи. Но. проходит пять-десять минут, никого нет. Потом двери открываются, снимают с подножки маршала Устинова. Охрана впереди, сзади, сбоку. Устинов, Лигачев, Горшков, мы за ними. Прогуливаемся вдоль поезда. Устинов, улыбаясь, говорит: «Устал Леонид Ильич, соснул. Не будем будить, поедем потихоньку».
Мы, конечно, согласны. Хотя жаль. Ребята из ГБ вновь залезли в трубы, заняли другие стратегические точки. Поезд пошел. Горшков Л.А. пригласил Лигачева с членами бюро ОК отобедать. Зря, что ли, готовились. Но Лигачев отказался и, распугав всех тайгинских ворон, улетел на вертолете. Мы же, кемеровчане, хорошо выпили и закусили за здоровье нашего генсека в зале ожидания станции Тайга на Транссибирской железной дороге. В зале, где в начале нашего века чествовали членов монаршей семьи Романовых. Без всякой наглядной агитации.
Признаю бессмысленность спора на тему, какая профессия лучше. Все хороши и нужны. А профессионализм прекрасен в каждом деле. Детей ли лечить или варить сталь. Но простите, строитель все-таки особая профессия. Она касается всех. Создает основу и для врача, и для металлурга. Строители созидают города, автострады, порты, нефтяные прииски, шахты и мосты… Народ, который строит, не стареет. Стоит только прекратить строительство, начинается запустение и обветшание.
«Организация, которую мне предстояло возглавить, чтобы разрушить, имела не только стойкую и заслуженную репутацию беспощадного карающего меча компартии, но и сама могла разрушить кого и что угодно. КГБ и его предшественники в лице ВЧК, ГПУ, О ГПУ, НКВД, НКГБ, МГБ составляли основу тоталитарного режима, без которой этот режим просто не мог существовать. Конечно, КГБ времен перестройки хотелось выглядеть более респектабельным, но длинный и тайный шлейф злодеяний и беззаконий мешал этому. До сих пор это было государство в государстве — хотя все более и более терявшее свое главное оружие, с помощью которого оно пыталось заставить людей верить в то, во что они не верили.»(Вадим Бакатин)
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Мария Михайловна Левис (1890–1991), родившаяся в интеллигентной еврейской семье в Петербурге, получившая историческое образование на Бестужевских курсах, — свидетельница и участница многих потрясений и событий XX века: от Первой русской революции 1905 года до репрессий 1930-х годов и блокады Ленинграда. Однако «необычайная эпоха», как назвала ее сама Мария Михайловна, — не только войны и, пожалуй, не столько они, сколько мир, а с ним путешествия, дружбы, встречи с теми, чьи имена сегодня хорошо известны (Г.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.