Дорога тайн - [184]

– В таком случае все, кто видел слезы Девы Марии, уже умрут, верно? – спросил Хуан Диего двух старых священников. – Свидетелей не останется, верно? (Теперь Хуан Диего знал, что Долорес не шутила; теперь он знал, что у него хватит смелости на многое другое.)

– Я думал, мы верим в чудеса, – сказал брат Пепе отцу Альфонсо и отцу Октавио.

– Но не в это чудо, Пепе, – усмехнулся Варгас. – Это все она, старая Церковь правил, верно? – спросил Варгас двух старых священников. – Для вашей Церкви чудеса не главное, для нее главное – ваши правила, так?

– Я верю тому, что видел собственными глазами, – сказал Ривера двум старым жрецам. – Вы ничего не сделали, она сделала, – продолжил хозяин свалки. Ривера указывал вверх, на мокрое от слез лицо Марии-монстра. – Я пришел сюда не к вам, я пришел к ней.

– Дело не в ваших дерьмовых Девах, – сказала Флор отцу Альфонсо. – Дело в вас и в ваших правилах – в ваших правилах для всех нас, – сказала Флор отцу Октавио. – Они нам не помогут, – обратилась Флор к сеньору Эдуардо. – Они не помогут нам, потому что ты их разочаровал и потому что я их не устраиваю.

– Похоже, большая девушка уже перестала плакать, – похоже, она выплакалась, – заметил доктор Варгас.

– Вы могли бы помочь нам, если бы захотели, – сказал Хуан Диего двум старым священникам.

– Я же говорила тебе, что это смелый парнишка? – спросила Флор у сеньора Эдуардо.

– Да, кажется, слезы прекратились, – с облегчением сказал отец Альфонсо.

– Я не вижу новых слез, – с надеждой в голосе поддержал его отец Октавио.

– Эти трое… – вдруг сказал брат Пепе, обнимая, чего никто не ожидал, двух неправильных любовников и мальчика-калеку, словно это была его паства. – Вы можете, вы могли бы разрешить обстоятельства этих троих. Я изучил, что надо сделать и как вы можете это сделать. Вы могли бы решить эту проблему, – сказал брат Пепе двум старым священникам. – Quid pro quo – я правильно говорю? – уточнил у айовца Пепе. Пепе знал, что Эдвард Боншоу гордится своей латынью.

– Quid pro quo, – повторил человек-попугай. – Услуга за услугу, – сказал сеньор Эдуардо отцу Альфонсо. – Другими словами, сделка, – сказал он отцу Октавио.

– Мы знаем, что это значит, Эдвард, – раздраженно произнес отец Альфонсо.

– Эти трое с вашей помощью направляются в Айову, – так сказал брат Пепе двум старым священникам. – Тогда как у вас, то есть у нас, в смысле у Церкви, есть чудо или не чудо, которое можно спустить на тормозах или скрыть.

– Никто не говорил слова «скрыть», Пепе, – упрекнул его отец Альфонсо.

– Просто пока преждевременно использовать слово milagro, Пепе, – пожурил его отец Октавио.

– Только помогите нам добраться до Айовы, – сказал Хуан Диего, – и мы подождем еще двести лет.

– Это похоже на хорошую сделку, – подал голос айовец. – На самом же деле, Хуан Диего, – сказал сеньор Эдуардо читателю свалки, – Гваделупская Дева ждала официального признания двести двадцать три года.

– Не имеет значения, сколько ждать, пока они скажут нам, что milagro – это milagro. Даже не имеет значения, что такое milagro, – сказал всем Ривера. Слезы Марии-монстра прекратились; хозяин свалки уже собрался уходить. – Мы не нуждаемся в объяснении, что такое чудо, а что не чудо: мы его видели, – уходя, напомнил всем el jefe. – Конечно, отец Альфонсо и отец Октавио помогут тебе. Не обязательно читать чужие мысли, чтобы понять это, – сказал хозяин свалки мальчику. – Лупе ведь знала, что эта пара примет живое участие в твоем будущем, правда? – спросил Ривера Хуана Диего, указывая на человека-попугая и Флор. – Тебе не кажется, что твоя сестра также знала об участии этих двоих в твоем отъезде отсюда? – указал еl jefe на двух старых священников.

Хозяин свалки задержался у фонтана со святой водой ровно настолько, чтобы дважды подумать о том, стоит ли прикасаться к ней. Выходя, он так и не тронул святую воду, – видимо, слез Марии-монстра ему было достаточно.

– Тебе лучше попрощаться со мной перед отъездом в Айову, – сказал Ривера читателю свалки; было ясно, что остальным хозяин свалки уже все сказал.

– Приходите ко мне через день или два, jefe, я сниму швы! – крикнул вслед Ривере Варгас.

Хуан Диего не усомнился в том, что сказал хозяин свалки; он знал, что два старых священника уступят, и он также знал, что Лупе знала и об этом. Одного взгляда на отца Альфонсо и отца Октавио Хуану Диего хватило, чтобы понять: два старых священника и сами знали, что они уступят.

– Как там это дерьмо по-латински? – спросила Флор у сеньора Эдуардо.

– Quid pro quo, – тихо сказал айовец; он не хотел повторять это как попугай.

Теперь настала очередь брата Пепе плакать – его слезы, конечно, не были чудом, но для самого Пепе, который не мог остановиться, слезы значили немало. Они так и продолжали литься.

– Я буду скучать по тебе, мой дорогой читатель, – сказал брат Пепе Хуану Диего. – Мне кажется, я тебя уже потерял! – плакал Пепе.

Не кошки разбудили Хуана Диего – его разбудила Дороти. Сидя сверху, Дороти, как пресс, опускалась на него; ее тяжелые груди покачивались прямо над его лицом, а бедра ходили взад-вперед, и у Хуана Диего перехватывало дыхание.