Дорога свободы - [52]

Гидеон кивнул; старик нагнулся, положил ему руку на колено и сказал: — Не будь слишком горд, Гидеон, если будут давать, бери. Если бы не было тех, кто берет, и тех, кто дает, мы были бы дикарями. Ты едешь за более важным делом, но если тебе попадутся книги, бумага, мел, грифельные доски... нам они очень, очень нужны.

— Буду помнить, — сказал Гидеон.

Гидеон продолжал учиться. В Колумбии он достал «Комментарии к английским законам» Блекстона, купил эту истрепанную старую книжку за шестьдесят центов. Андерсон Клэй прислал ему «Права человека» Пэйна, тоже потрепанную, с загнутыми уголками; книга эта, такая смутная, мало понятная Гидеону из-за недостатка у него знаний и опыта, тем не менее поразила его, как какое-то чудо; она стала для него неиссякаемым источником удивления. У Алленби было несколько стихотворений По, он дал их Гидеону, но они показались ему трудными и запутанными. — Какие-то не живые. — Ему больше нравился Эмерсон; а Алленби говорил: — Вот бы тебе повидать его, Гидеон...

Была ранняя осень, когда Гидеон вернулся в Чарльстон; он опять остановился у Картеров, которые приняли его с восторгом, потом пошел к Фрэнсису Кардозо. Тот пожал ему руку, как-то странно улыбаясь, и сказал:

— Вот вы и снова здесь, Гидеон.

— Да.

— Немного старше и немного опытней?

— И того и другого понемножку, — согласился Гидеон. Он сидел в гостиной Кардозо, неловко выпрямившись, зажав руки между колен. Перед ним стоял стакан вина и тарелочка с печеньем.

Комната за то время, что он в ней не был, словно стала меньше, чем прежде, и сам Кардозо тоже, казалось, стал поменьше ростом. Гидеон говорил медленно, тщательно выбирая слова, а Кардозо молча слушал его, пока он не дошел до разговора с колумбийским банкиром.

— Это удивило вас, Гидеон?

— Не очень. Я предчувствовал, что так будет.

— Здесь будет то же самое, — заметил Кардозо. — Видите ли,Гидеон, Роббинс по-своему был прав. Какое обеспечение вы можете ему предложить? Немного долларов наличными, ваше слово, поручительство нескольких нищих негритянских и белых семей и весьма туманные мечты о будущем.

— Будущее — всегда мечта, — возразил Гидеон.

— Более или менее, с этим я согласен. Но разве вы не понимаете, Гидеон, что этот самый земельный вопрос существует на Юге повсюду, что это главный вопрос, от которого зависит наше будущее. Как же его разрешить? В марте прошлого года Тадеус Стивенс внес на рассмотрение Конгресса законопроект о разделе земли. Что он предлагал? Отобрать крупные плантации мятежников, разбить их на участки и выдать по сорок акров и пятьдесят долларов на каждого свободного земледельца. Одну минутку, я вам сейчас прочту, что писал об этом сам Стивенс. — Кардозо подошел к письменному столу, порылся в бумагах, а потом вернулся к Гидеону и начал читать:

«Этот план, без сомнения, приведет к коренной реорганизации всей системы Юга, к решительной перемене в привычках и обычаях. Он рассчитан на то, чтобы произвести полный переворот в убеждениях и взглядах южан. Это может напугать людей с ограниченным умом и слабыми нервами. Таково всегда действие великих изменений в политической и духовной жизни. В южных штатах никогда не было народного управления, здесь все держалось на деспотизме. Но нельзя говорить ни о каком фактическом равенстве в правах, пока вся земля находится в руках нескольких тысяч человек. Разве могут существовать республиканские учреждения, свободные школы, свободная церковь, свободное общение между людьми в стране богачей и рабов, владельцев тысяч акров земли с великолепными дворцами и обитателей тесных лачуг?»

Кардозо снова подсел к Гидеону и развел руками: — Вот оно как. По словам Стивенса, мы нашим конвентом и нашей новой конституцией создали противоречие, ибо какой толк от наших прекрасных идей, если они не имеют под собой почвы. А почва для них — это свободные фермеры, владеющие землей, вместо безземельных рабов и батраков.

— А вы что предлагаете? — спросил Гидеон. — У меня, по крайней мере, есть план, правда, для немногих, но это реально, это можно осуществить.

— А у меня план для двенадцати миллионов людей, — улыбнулся Кардозо; он стоял, заложив руки назад и опираясь ими на спинку стула. — Когда месяц назад умер Тадеус Стивенс, мы потеряли отважного борца и друга. Но он указал нам путь: объясняйте народу, как обстоит дело, просвещайте его, обеспечьте ему свободное участие в выборах, дайте ему честных представителей, а затем легальным порядком в законодательных органах штата и в Конгрессе боритесь за всеобщий раздел земли.

— А пока люди будут страдать, — заметил Гидеон.

— Да, пока будут страдать. К сожалению, это так. Мы пытаемся облегчить их страдания, насколько это в наших силах, но это, конечно, капля в море.

— А землю я все-таки куплю, — сказал Гидеон. — Если не достану денег здесь, поеду в Бостон или в Нью-Йорк.

С минуту Кардозо, опираясь руками о спинку стула, молча смотрел на Гидеона; затем он сел и сказал:

— Давайте заключим сделку, Гидеон. Я знаю одного бостонского банкира, Исаака Уэйта; это старый аболиционист, и он не из тех, что трясутся над каждым долларом. Я дам вам к нему письмо, и, думаю, оно будет иметь кое-какой вес. Еще я вам дам письмо к Фредерику Дугласу. Он вам поможет, если с Уэнтом ничего не выйдет. А вы за то обещайте мне, что выставите свою кандидатуру на предстоящих выборах.