Дорога соли - [62]

Она покачала головой.

— Нельзя говорить о таких вещах к ночи. Можно привлечь к себе внимание злых сил. — Мариата прикоснулась к амулету, висевшему у нее на шее.

— А-а, ты все еще носишь мой амулет. — Амастан улыбнулся.

— Да, с тех пор, как мы взяли его у тебя.

— Когда-то я считал, что в нем собралось все зло в мире. — Он шагнул к ней, ухватил за нитку ярких бусин, на которой был подвешен амулет, и вытащил его из-под платья. — Но вот я вижу его на тебе, и у меня радуется сердце. Я понимаю, что это неправда. — Амастан долго и внимательно смотрел ей в глаза. — До того как я встретил Манту, ни одна девушка не вызывала у меня такого чувства. Я думал, что со мной этого больше никогда не случится.

— А теперь? — дрожащим голосом спросила Мариата, и в глазах ее загорелся огонек желания.

Он долго молчал, и Мариата было подумала, уж не слишком ли прямо задала этот вопрос, не зашла ли слишком далеко.

Амастан взял ее руку, повернул ладонью кверху и внимательно стал разглядывать.

— Какая она у тебя маленькая, — заметил он и прижал ее ладонь к губам.

Сквозь мягкую ткань лицевого покрывала девушка почувствовала жар его губ, и у нее задрожали колени.

— Пойдем, — сказал Амастан и повел Мариату к реке.

Глава 16

Отчаянный крик ребенка вырвал меня из нежных объятий сладкой дремы. Я перевернулась и увидела белокурого мальчишку, лежащего на дорожке, по которой он бежал и упал. Ребенок с покрасневшей от воплей мордашкой молотил кулачками землю. Испуганная мамаша, тоже блондинка, выскочила на гостиничную террасу, украшенную гирляндами растений, подбежала к нему и взяла на руки.

Над их головами сияли на солнце вершины гор, окружающих долину Амельн. Львиная Голова будто дремала, сморенная жарким солнцем.

— Ему здесь до смерти надоело! Не понимаю, с чего ты взял, что нам тут будет хорошо. Ему просто скучно, совершенно нечего делать, черт бы тебя подрал! — кричала дамочка, обернувшись через плечо к мужу, уже лысеющему, сосредоточенно склонившемуся в нескольких метрах справа от меня над картами, развернутыми на столе.

Она решительным шагом подошла к мужу и бесцеремонно сунула визжащего ребенка ему на колени. Тот озадаченно посмотрел на него, словно впервые в жизни видел это визгливое существо, потом протянул руку, взял с чайного подноса миндальное печенье и сунул ребенку в рот. От неожиданности тот сразу умолк, и вопли стихли.

Я невольно позавидовала карапузу. Если бы я могла позволить себе устроить такую истерику, то давно сделала бы это не задумываясь. Но вокруг нет никого, кто мог бы поднять меня с земли, отряхнуть и сунуть мне миндальное печенье, чтобы я заткнулась. Ну да ладно, я тоже могу себя кое-чем побаловать. Ведь я заказала мятный чай со всякими вкусностями и уснула, пока ждала. Мальчонка, обслуживающий столики, вероятно, был столь деликатен, что не стал меня будить. Я налила чаю в стакан, но он уже успел остыть, перестоял, потемнел и по вкусу был как горькая отрава. Зря я его попробовала.

Уже три дня своего замечательного отпуска я провела в номере тафраутской гостиницы либо на ее террасе, в то время как другие напропалую бросились на поиски приключений. Моей несчастной лодыжке нужен был покой. В первый день после того, как Таиб спас меня, снял со скалы и доставил сюда, Ив еще оставалась со мной, но я скоро не вынесла угрызений совести. Ив делала вид, что все в порядке, но отчаянно скучала. Для меня это еще хуже, чем оставаться одной, и я прогнала ее с Майлзом и Джезом.

На второй день мне было даже приятно: никуда не надо спешить, ничего не надо делать. Я сидела на террасе, подставляя лицо солнечным лучам, как некий цветок, любящий свет, и мне казалось, что все мои жилочки, прежде стянутые в тугие узлы, медленно расправляются, а напряженные нервы успокаиваются. Я бездумно созерцала прекрасный пейзаж перед глазами и дивилась тому, что впервые в жизни посетила часть света, где зародился и откуда по всему миру расселился человек. Разглядывая огромные неподвижные кварцитовые скалы, нагромождения красновато-оранжевых гранитных валунов и яркую зелень оазиса в долине, я легко представила себе, как здесь шла жизнь с древнейших времен. Бесконечные вереницы людей и вьючных животных отправлялись в дальний путь, чтобы продать свой товар, обменять зерно и ремесленные изделия на вещи, которые они не могли изготовить или вырастить сами. Я видела, как неторопливо занимаются ежедневными делами местные жители. Все они были закутаны в длинные одежды, с покрытыми головами — женщины в платках, а мужчины в тагельмустах. Люди этих мест, должно быть, носят такое веками. Я воображала себя чуть ли не путешественницей во времени, этакой туристкой, которая проделала не только тысячу миль по воздуху, но и забралась на столько же лет в прошлое.

Но скоро новизна впечатлений побледнела, я стала все больше скучать и уже сожалела о том, что рассталась с Таибом. После того как его бабушка проделала со мной свои колдовские штучки, он бросил меня одну-одинешеньку в этой дурацкой гостинице. Впрочем, нет, не бросил, настоял на своем, снял меня с осла и на руках перенес в холл гостиницы, как жених невесту через порог своего дома. Такая фамильярность показалась мне излишней и так меня разозлила, что уже в холле я вырвалась из его лап и, кажется, громко нагрубила ему, чтобы мрачный человек, торчавший за стойкой администратора, не усмотрел чего неприличного.