Дорога сквозь мёртвую и живую кровь - [51]
Вождь ответил:
– Ты знаешь, кое-что понял. Ну, там Аарон, ты – тут всё ясно. Но если у евреев так дерутся пацаны, то умнее с вами не сориться. Умнее дружить. А я не только сильный – я ещё и умный, весь в отца. Что касается еврейского счёта, то я ещё не всё понял, но то, что увидел, мне понравилось.
Ответ вождя не то чтобы удивил меня. Я уже был в таком состоянии, когда не до удивлений, но кураж он мне сбил. Я ведь дисциплинированный. Прибыли мы сюда не драться, а договор заключать. И дело явно сдвинулось.
Вождь поднял руку, и к нему тут же примчался главный раб-распорядитель. Получил от вождя какие-то указания и умчался. Подбежал один из воинов, как я понял, начальник охраны. Опять указания от вождя, и начальник охраны исчез тоже.
И вот такая картина. Посреди площадки, перед шатром, стоит один идиот и чего-то ждет. Идиот этот – я. В углу площадки стоят ещё три идиота и тоже чего-то ждут. Идиоты эти – мои предполагаемые партнеры по драке.
В другом углу площадки ещё куча идиотов окружила Аарона и двух израненных, поддерживающих друг друга пацанов и тоже ждёт.
А человек, который может и должен запустить все события, вождь, вроде про всех нас забыл и занимается какими-то своими делами.
Да, умеет вождь правильно построить сцену и умеет выдержать паузу. Тут могут отдыхать самые знатные артисты Неффалима.
Наконец вождь направился ко мне. Охрана попыталась пойти за ним, но он сделал им знак оставаться на месте. Подошёл один и встал напротив.
– Признаю: слово ты сдержал. Правда, выкуп за себя твои ребятки сами насобирали. Но факт остается фактом. День ещё не закончился, а выкуп уже есть.
Я проиграл. Сказать по правде, так проигрывать мне понравилось. Так проиграть – не зазорно даже мне. Пойдем к твоим – закончим это дело достойно, по-мужски.
Вождь развернулся и, не оглядываясь на меня, пошёл к Аарону и ребятам. Спокойным и очень широким шагом. Соответственно своему росту. Мне, чтобы не отстать, пришлось практически бежать за ним.
Вот гад! И здесь нашёл, как меня унизить. Ну ничего, я это ему ещё припомню. Действительно, какие наши годы?
Бежать бегу, но и всю ситуацию продолжаю держать под контролем. Гиганты охранники остались стоять с каменными лицами. Куклы дрессированные. И только Двани мягко заскользил вслед за нами.
Спасибо и за это. А то получается, никто за человека не считает. Мол, тут и бояться нечего. Пыхтит за спиной какой-то шибзик, ну и пусть пыхтит. Припомню я этим козлам. Дайте срок.
Подошли к Аарону и ребятам. Воины подняли копья и расступились перед вождем. Вождь спокойно осмотрел своих вояк. Потом неожиданно, для меня по крайней мере, заорал как бешеный: «Пошли вон, собаки! Ублюдки! Я вас научу драться!» Воинов как ветром сдуло.
Аарон спокойно засунул свой меч за кушак, сделал короткий шаг нам навстречу и скрестил руки на груди. Нам – это мне и вождю. Хорошая у меня компания образовалась. Всю жизнь о такой мечтал.
Ладно, что-то я занудил, как женщина прямо. Есть же ещё и работа. Продолжаю контролировать обстановку.
Вождь по-прежнему упорно игнорирует меня. Стоит ко мне спиной. Перед ним Аарон, скрестив руки на груди. Между прочим, очень неплохая боевая стойка. Это для тех, кто понимает. Сзади меня, где-то на шаг, полтора, Двани. Стойка у него идеальная: полное расслабление, и глаз с меня не спускает. Хотя в упор вроде как и не смотрит.
Интересно бы с ним подраться, без амока, конечно. Но вообще-то я драться не люблю.
Всё остальное далеко от нас и малоинтересно.
Вождь сделал жест рукой, и к ребятам подбежали раб-распорядитель и два других раба. По инструментам в их руках я понял, что лекари.
Не обращая внимания на грозно поднятые мечи в руках Аззана и Фарнака, рабы уложили ребят на землю и первым делом начали обрабатывать рану на бедре Фарнака. Дело явно не терпело отлагательства. Он и так уже много крови потерял.
Тут, я понял, работают профессионалы. Так что, надеюсь, с ребятами всё будет хорошо. Хотя досталось им прилично – все в крови. Аззан как минимум одно плечо вывихнул. Иначе бы ему никак связанные руки вперёд не перекинуть. Ладно, починят.
Вождь обратился к Аарону:
– Если я правильно понял Мусу, у евреев есть нужда как во мне, так и в других племенах Амалика. Теперь и я вижу: и у меня есть интерес в евреях-партнерах. Думаю, мы сможем договориться.
Аарон помолчал немного, потом ответил:
– Не знаю. Теперь уже нам надо подумать. Мы шли к друзьям, а пришли непонятно к кому. У нас были другие инструкции. Теперь эти инструкции не работают. Нам надо подумать.
– Хорошо. Думайте до завтра. На завтра я приглашаю вас всех на пир в знак восстановления дружбы.
Придёте – хорошо. Не придёте – можете спокойно уходить. Никто вас не тронет. У Амалика умеют ценить настоящих мужчин.
Это относится и к вам, ребята. Вы настоящие мужчины.
При этих словах Фарнак и Аззан попытались встать. Лекари не дали им этого сделать.
– И ещё, – вождь продолжил, – я приготовил для вас подарок в знак моей дружбы и уважения. С этими словами вождь повернулся ко мне.
– Прими его, Осия, и не обижайся, что я не дал тебе подраться с моими охранниками. Знаешь, жаль их терять. Всё-таки это мои лучшие. Много времени я потратил, чтобы их отдрессировать.
Исход евреев из Египта — что это было?Самая жестокая и кровавая история Торы.Самый первый, Самый древний,Самый крутой детектив во все времена.
Предлагаемый Вашему вниманию рассказ — это мой пересказ одной библейской истории, повествующей о событии, случившемся с евреями после исхода их из Египта. На выходе из Египта по дороге к священной горе Хорив, где Бог должен был дать народу Израиля свои заповеди, евреи схлестнулись в смертельной схватке со своими ближайшими родственниками — амаликянами. В этом бою решалась судьба Мира. Победи тогда амаликяне, и Мир не знал бы, что жили когда-то в нем такие люди — евреи. Это был бы совсем другой Мир.Но победили евреи, и Мир сейчас такой, какой он есть.
В то время как Православная Церковь остается верной, чистой Христова и Апостольского благовестия, западный мир все более удаляется от апостольского наследия, все более отходит от той основы Благой Вести, которая была и навеки остается сущностью христианской проповеди: «Мы видели и свидетельствуем вам новую Жизнь», и «возвещаем вам сию Вечную Жизнь, которая была у Отца и открылась нам», и «Мое Царство не от мира сего»…Протоиерей Митрофан Зноско-Боровский.
В первый том Собрания сочинений митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого) (1863–1936) вошли его наиболее яркие богословские труды разных лет. Представленные работы, несмотря на спорность некоторых из них (в первую очередь это относится к «Катехизису»), по праву занимают почетное место в сокровищнице русской богословской мысли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Конфуцианство тем отлично от других религий, даже от восточных, что те, в сравнении с ним, все же имеют некоторое сходство с западными, так что невольно рождается вопрос: религия ли это?Этот вопрос мы лучше всего решим из рассмотрения происхождения конфуцианства, или, лучше сказать, всякий может решить по-своему, потому что у всякого может быть свое понятие о религии…».
Соборное устроение реальности — неразрывная связь равновеликих начал соборности, личности и свободы. В силу своей экклезиологической природы, соборность — лишь ориентир, а не норматив для социальных моделей, но это может быть ценный и корректирующий ориентир. Сегодня, с кризисом и уходом классической метафизики, с отбрасыванием идеологии радикального секуляризма, западная мысль ищет нового понимания личности и новых оснований для политической философии, пытается заново завязать диалог с религиозным сознанием.
В этой статье анализируется один из самых значительных элементов антропологии растафарианства — dreadlocks. Эта причёска важна для всех растафари. В этом исследовании были проанализированы отношение растафари к dreadlocks и их символика. Опираясь на полевой материал, представленный в работах западных исследователей (Gerald Hausman, Barry Chevannes, Noel Leo Erskine, Ras Steven, Werner Zips), интервью и биографии растафари, мы можем сказать, что dreadlocks — символ веры и спасения. Эта причёска утверждает новую судьбу человека — растафарианскую судьбу.