Дорога шамана - [68]

Оба были первыми сыновьями в благородных семьях, принадлежащих к старой аристократии. Меня несколько удивило, что они путешествуют по стране, наслаждаясь жизнью, но они объяснили, что в столице считается хорошим тоном, если молодые наследники повидают мир и примут участие в нескольких приключениях, прежде чем в тридцать лет осесть в родовом поместье. Когда я сравнивал их с моим братом Россом, я видел, что он значительно превосходит их во всем.

Их сопровождал старый, много повидавший на своем веку охотник, чьи рассказы скрашивали наши общие трапезы. Отец не меньше нашего получал удовольствие от его увлекательных историй, но, оставаясь со мной наедине, предупреждал, что в них почти все вранье, и каждый раз подчеркивал, что придерживается не слишком-то высокого мнения о юных шалопаях. Они были всего на несколько лет старше меня и пару раз после обеда приглашали присоединиться к ним за стаканчиком бренди с сигарами, но отец велел мне придумать вежливый предлог и отказаться от совместного времяпрепровождения. Я сожалел, что мне не удалось с ними подружиться, но слово отца в данном вопросе было законом и обсуждению не подвергалось.

— Они распущенны и не знают, что такое дисциплина, Невар. Молодые люди их возраста не должны вечерами напиваться до потери сознания и хвастаться своими победами. Держись от них подальше. Ты ничего не потеряешь, избегая их.

В Старом Таресе я бывал всего лишь дважды. В первый раз, когда мне было три года, и я почти ничего не запомнил, кроме мирно несущей свои воды реки и заполненных людьми мощеных улиц. Еще раз мы ездили в столицу с отцом и братьями, когда мне исполнилось десять, чтобы записать в Духовную семинарию Святого Ортона моего младшего брата Ванзи, которому суждено было стать священником. Учебное заведение считалось очень престижным, и отец хотел внести его имя в списки заранее, чтобы не сомневаться в том, что его примут, когда подойдет время.

Во время того визита мы остановились в элегантном городском особняке моего дяди Сеферта Бурвиля. Нас тепло приняло все его семейство: славная гостеприимная жена, сын и две дочери. Дядя провел со мной несколько часов в библиотеке, показывая бесконечные дневники, которые вели сыновья-солдаты рода Бурвилей, а также многочисленные добытые ими трофеи. Среди них имелись не только украшенные драгоценностями мечи, полученные от поверженных в сражениях врагов благородного происхождения, но и более мрачные сувениры, появившиеся после ряда столкновений с дикарями куэртами, живущими на юго-востоке. Например, ожерелья из человеческих шейных позвонков и бусы из лакированных волос, отобранные у них в качестве военных призов.

Кроме того, дядя показал мне огромное количество охотничьих трофеев: шкуры бизонов, ноги слонов и даже целую стену колючих рогов горбатых оленей, присланных моим отцом. Дядя дал мне понять, что я должен гордиться героическим прошлым нашей семьи и он рассчитывает, что я сумею продолжить славные традиции рода Бурвилей. Думаю, он переживал, что не сумел произвести на свет собственного сына-солдата. Пока у его наследника не появится свой сын-солдат, дневников в библиотеке не прибавится. Впервые почти за сто лет в военной истории семьи будет перерыв. Его сын не пришлет письменного отчета о своих достижениях, и дядю это явно огорчало.

И уже тогда я почувствовал, что неожиданное изменение положения моего отца вызвало определенное неудовольствие в семье дяди. Прошло немало десятилетий с тех пор, как в последний раз гернийский король награждал кого-то из своих подданных титулами и землями. Король Тровен одним указом основал два десятка новых благородных фамилий, и это заметно повлияло на положение старых аристократов. Боевые лорды демонстрировали особую верность королю, изменившему их статус.

Незадолго до появления новой аристократии на Совете лордов стали звучать слова о том, что имеющие титул дворяне заслуживают большего, нежели быть советниками короля, что пришло время получить им реальную власть. Новые аристократы короля положили конец подрывающим основы государственности разговорам. Я уверен, его величество Тровен прекрасно понимал, что создает надежных защитников королевского трона, ибо лучше всего на свете военные умеют следовать за своим командиром.

Однако я считаю, что король Тровен действовал не только из соображений политической целесообразности, но и искренне хотел наградить тех, кто верно служил ему в трудные времена. Возможно, среди прочего, возвышая военных, его величество руководствовался и таким соображением: пограничные земли сумеют освоить только сильные люди, умеющие выживать в сложных условиях. А мой дядя, да и его жена тоже, я не сомневаюсь, считали, что король обязан был подарить эти земли семье Бурвилей с Запада. Хозяину «Каменной бухты», наверное, было странно смотреть на своего брата-солдата, рожденного для военной службы, но ставшего равным ему по положению. И уж, вне всякого сомнения, его жене не слишком нравилось обращаться к нему с подобающим почтением за столом и представлять своим гостям как лорда Бурвиля с Востока.

Моя мать дала нам с собой подарки для наших родственниц. Для моих кузин она выбрала медные браслеты, сделанные жителями равнин, решив, что других таких в Старом Таресе не найдется и они им понравятся. Но для моей тетушки Даралин такой простой подарок не годился, и ей мать отправила нитку самого отборного жемчуга. Я знал, что ожерелье стоило очень дорого, и спрашивал себя, не рассчитывала ли мать таким образом задобрить моих родственников, чтобы они оказали мне гостеприимный прием.