Дорога на Тмутаракань - [33]

- Идите каждый в свою сторону. Кто сильнее в бою с врагом окажется, тому я и отдам свое сердце.

Рус сел на коня, взял саблю и щит и отправился на запад. Долго ехал по степи, до лесного края добрался. Увидел врагов, что на его племя идти войной собрались, выхватил саблю из ножен и кинулся в бой. Сражался Рус за свой дом родной, за любовь свою, за самого себя. Многих недругов поразил он, но сам упал с коня весь израненный.

Пораженные отвагой Руса, враги повернули коней, решив, что не победить им племени, вырастившего такого отважного воина. Руса подобрал стары дервиш, принялся врачевать его.

А Хазар тем временем встретился на востоке с другой вражьей ордой.

- Кто ты? - спросил его каган этой орды.

- Я, - ответил Хазар, - проводник. Вы попали в незнакомые края, не знаете, где можете найти гибель, а где ждет вас богатая добыча, где можно взять полон, коней и много всякого добра. Заплатите мне - проведу.

Согласились враги, и провел их Хазар, минуя свои вежи, к соседнему племени. Нежданно-негаданно обрушилась на мирных жителей орда, мужчин порубила, женщин и детей увела в неволю. Все добро себе забрала, а часть добычи, как договорились, отдала Хазару.

Вернулся Хазар домой, хвалится перед гордой Итиль своей сметкой. Ловко провел он врагов, да еще нажился при этом, богатое приданое привез своей невесте.

- Уходи! - твердо сказала ему красавица. - Не стану я женой предателя, нажившегося на чужом горе. Сердце отдам Русу!

Но не дождалась она второго брата. Пришла весть, что погиб Рус в бою, не пропустив пришельцев к становищу родного племени. И только теперь поняла Итиль, что именно его, этого смелого воина, любило ее сердце, Но разве вернешь мертвого!

Охваченная неутешным горем, наложила на себя руки гордая Итиль. В память о ней люди назвали ее именем широкую и полноводную реку, что протекала через их степи.

Рус возвратился слишком поздно. Узнал все, что было, и погнал коня на запад, прочь от родных мест. Там нашел новую семью, от его рода пошли русы - ныне могучее и многочисленное племя.

А Хазар осел у реки Итиль. Основал каганат Хазарию, стал пошлину взимать со всех, кто проезжал через его землю, разбогател еще больше.

Потомки Руса и Хазара забыли о своем родстве. В разные стороны разошлись их дороги.

И многое еще поведал Богдану араб Джейхани. Богдан слушал рассказы арабского гостя, будто дивную сказку.

Караван шел по местам, где за несколько дней до него двигалось русское войско. Богдан с замирающим сердцем бросался к погасшим кострам, за которыми, может, недавно сидели княжеские гридни. Он подолгу вглядывался в сизую полынную даль, напрягал до боли глаза, но не видел там ни пеших, ни конных. Только зубчатые вершины гор все явственнее поднимались на горизонте.

Миновали небольшой хазарский город, настороженный, притихший - войско русов побывало в нем всего день назад. Впереди победителей летела молва о том, что русский каган Святослав поклялся смести с лица земли все хазарские города и кочевья. Дружина местного бека поредела без боя в ожидании грозного нашествия, а русы, не встретившие сопротивления, получили дань, запаслись водой и провизией и ушли дальше, на юг, не оставив здесь ни одного воина. Собираясь на майдане, жители тревожно шумели, гадали: не вернутся ли русы?

Миновав этот город караван сделал крюк, обходя безводную степь, затем снова вышел на торную тропу. Дальше путь его лежал по берегу Джурджанского моря - на Дербент.

Богдан простился с гостеприимными арабами и свернул на запад, надеясь вскоре отыскать оставленный русичами след. Джейхани на прощание подарил гридню короткий кинжал и лук с колчаном, полным каленых стрел. Тут, в дикой степи, ох как пригодился бы и конь, но и том спасибо доброму гостю: теперь не безоружен Богдан, глядишь, и коня или верблюда отобьет себе где-нибудь...

Чем ближе к горам, тем оживленнее становилась степь. В балках, заросших кустарником, в рощицах, раскинувшихся на холмах, сновали птицы и мелкие зверьки. Из густой травы тяжело вспархивали грузные дрофы. Богдан подстрелил одну из них, дня на два запасся мясом.

Вскоре он наткнулся на след, оставленный русским войском: конница протоптала в степи широкую дорогу. Но как ни торопился за своими Богдан, никак не мог угнаться - видать, конные посадили пеших ратников на крупы своих коней, чтобы ускорить ход. Тревожно и тоскливо было идти одному по незнакомой безлюдной земле, где возможна встреча с хазарами или ясами. Раньше, пока он брел по пустынным пескам, ему было труднее, но спокойнее. А теперь казалось, что вот-вот из-за куста взовьется аркан, свистнет чужая стрела...

К вечеру Богдан вышел к реке. Он не решился в сумерках искать брод или переплавляться вплавь - вода быстрая, крутит коряги в водоворотах. Нашел впадину перед береговым обрывом, над самой водой, углубил ее, сделал нору. Для безопасности еще большой камень втащил туда, чтобы укрыться за ним - мало ли какое зверье тут бродит.

Ночь прошла беспокойно. Зыбкую тишину время от времени нарушали крики неведомых зверей и птиц, шорохи, всплески воды - то ли русалки, то ли крупная рыба плескалась в реке. Только перед рассветом гридень забылся тревожным сном, но ненадолго - внезапно его разбудил громкий хриплый рев, разнесшийся над рекой.