Дорога на Тмутаракань - [25]

Оставив груду людских и конских трупов, хазары откатились назад, а за их спиною снова появились неуловимые русские всадники.

Взбешенный неудачей Иосиф приказал бекам атаковать неприятеля с боков и с тыла. Но и это не дало желаемого результата. Пешие русские воины стояли упорно и непоколебимо, и все также делала короткие наскоки русская конница. Иосиф с удивлением увидел, что неприятельский лагерь, похожий на огромного колючего ежа, медленно, но неуклонно движется по степи, подступая к тому месту, где стояла кибитка каган-бека.

Аймур прискакал к Иосифу, моля дать ему подкрепление:

- Я уложил своих лучших воинов... Мне нужно еще несколько тысяч, тогда я опрокину русов!

- Нечистая свинья! - в гневе закричал Иосиф. - Я не дам тебе больше ни одного воина. Я лишаю тебя титула бека! Среди воинов Хазарии найдутся лучшие полководцы... Темник Тархан отныне будет именоваться высокородным беком. Он поведет в бой мою гвардию, моих арсиев! А ты, ничтожный, отправишься с ними простым воином.

И нетерпеливым движением руки Иосиф отправил от себя обоих беков возвышенного и разжалованного.

Битва затянулась. Но наступающая сторона потеряла уверенность в своих силах. К полудню каган-бек Иосиф понял, что не он диктует свою волю неприятелю, а тот ему. Он наконец разгадал замысел своего врага: каган русов ждет, когда выдохнутся хазары, чтобы поступить так, как намеревался поступить сам Иосиф: опрокинуть их, бросив на них свежую конницу.

Каган-бек не стал дожидаться конца битвы. Он оставил за себя Тархана и с надежной охраной поскакал в Итиль. Надо было спасать то, что еще возможно спасти.

Под ударами киевских дружинников рушилось Хазарское государство, построенное степняками на крови и слезах покоренных народов.

Слухи по степи бегут быстро. Слухами земля полнится. Услышав о поражении хазарского войска, которым командовал сам Иосиф, отвернулись от Хазарии камские болгары, долго таившие в сердцах своих ненависть к поработителям. Откочевали подальше от Итиль-реки и поближе к русским рубежам орды буртасов, хазарских данников. Насторожились воинственные гузы и печенеги. Отступили к неприступным Ясским горам вассалы каганата ясы и касоги, не послали ни одного воина на защиту гибнущей Хазарии. Джурджан, Хорезм и иные соседние с Хазарией земли остались глухи к мольбам Иосифа о помощи. Все выжидали и надеялись - кто на жирный кусок, выхваченный из рук слабеющего соседа, кто на избавление от хазарских притеснений.

Битва в степи, длившаяся от рассвета до вечерних сумерек, решила судьбу Хазарии. Наголову разбитая гвардия Иосифа бежала с поля боя, за нею последовали и другие отряды. Святослав недолго преследовал их, он дал своим воинам сутки на отдых, а затем русичи снова двинулись вперед, на Итиль.

Борислав, ехавший впереди головного полка с дозорными, прискакал к Святославу. Его сопровождал десяток дружинников.

- Печенеги зашевелились! - объявил молодой воевода. - Дозорные перехватили ихнего лазутчика. Не таится, открыто речет: печенежская орда хана Откара придвинулась к Итиль-реке, хазарские вежи треплет. А за нею, может, и другие орды выступят, нам помогут. Мы по хазарам в лоб ударили, а степняки с тыла навалятся - от всей Хазарии одно пустое место останется!

Слушая это известие, воеводы оживились, начали переглядываться. Но князь молчал, и на челе его еще глубже обозначилась морщина, пересекавшая лоб до самой переносицы.

- Так как велишь, княже, - голос Борислава потерял уверенность, отпустить того лазутчика или прежде сам поглядишь на него?

Святослав по-прежнему молчал, глаза его смотрели куда-то вдаль, не замечая воевод. Наконец он заговорил - тихо, будто рассуждая сам с собой:

- Я так считаю, други мои: побили мы Хазарию крепко, за давние наши обиды ей сполна заплатили. Своими руками, своею кровью добыли победу над исконным ворогом. А те степняки словно воронье, слетаются на падаль, хотят и себе что-то урвать. Пособники! Мы этих пособников не раз под Киевом видали, горячую смолу с киевских стен на их головы лили. Нет, змея соколу не товарищ!

- Так, может, ударим по печенегам? - задорно блеснул глазами Борислав. - Теперь и по ним можно ударить...

- Тебе все едино, с кем рубаться?

- Все едино. Только прикажи, княже!

- Тогда помолчи, послушай старших. Мой наказ таков! - Святослав поднял голову, голос его загремел, как порог Ненасытец в весеннюю пору. Лазутчику печенежскому - голову с плеч долой! Может, его сам хан Откар к нам подослал, чтобы задобрить такой вестью. Очень ему хочется общипать побитых нами хазар, похлебать жирной похлебки из чужого казана! И коли иные печегежины попадутся - казнить их, не миловать. От них я не жду добра. А начинать войну с ними нам не время, будет так: ни дружбы, ни войны. Стольный же град Хазарии сами возьмем приступом, без чужой помощи. А ежели Иосиф его покинул, то нам еще лучше.

Итиль русичам не пришлось штурмовать - остатки разбитого хазарского войска покинули город без боя. Бежал за Итиль-реку и сам каган-бек.

Настороженно и молча встречала русскую дружину столица Хазарии. Ни одной живой души не видно было на грязных, заваленных мусором улицах, то широких, похожих на торговые площади, то узеньких и извилистых, будто таинственные лабиринты. Беспорядочно раскинулись на них глиняные мазанки и войлочные кибитки. В сонно дремавших садах и виноградниках, серых от пыли, бродили косматые полудикие козы. Ближе к реке на кольях сушились рыбацкие сети, но не было видно ни одного челна.