Дорога на Регалат - [35]
Поначалу стонала чуть слышно,
А к рассвету завыла так громко —
Все собаки поджали хвосты!
8. Так, пророчества во исполненье,
В день, когда задувают пассаты,
В час предутренний и неурочный
Родился шестимесячный мальчик.
Безутешная, слышишь ли ты?
9. Он тебе не достанется в жертву,
Мы лечить его будем и прятать,
А когда он окрепнет как надо —
Ты его отыскать не сумеешь
Средь других, что кривят в плаче рты!
10. Для тебя приготовлена жертва —
Ведь тебе все младенцы едины…
Пусть покамест тебе мы покорны —
Близок час избавленья от ига,
Исполнения нашей мечты! (1)
И следом — песнь "Я":
1. Злое чудище, черный губитель,
Бушевал и не ведал покоя,
Но откуда беда угрожает —
Не сумел от народа добиться:
Люди гибли, секрет свой тая.
2. Драгоценный младенец, спаситель,
Был от матери тут же отторгнут,
Нарекли его именем Слемир
И при свете ярчайшего солнца
Окатили водой из ручья.
3. Положили в сапог его теплый,
Отыскали с десяток кормилиц;
Каждый день его разные люди
У себя от врага укрывали —
Вся деревня была как семья.
4. Как целитель велел, добавляли
В молоко ему травы и зелья,
Чтобы спал он всю ночь и не плакал:
"Ночью слуги чудовища рыщут —
Неровен час, услышат тебя!.."
5. Время шло — ничего не случалось,
И чудовище угомонилось,
Прекратились ночные облавы.
То ли просто устал проклятущий,
То ли понял — с людьми так нельзя.
6. Чтобы сладить со стадом строптивым,
Мало силы — нужна еще хитрость:
Голь на выдумку очень богата,
Бог быть должен не просто ужасен,
Но коварен и мудр, как змея!
7. Мальчик рос; он окреп, встал на ножки,
Полюбил он лесные прогулки,
Научился ходить он неслышно,
Быстро бегать и прятаться ловко,
И метать наконечник копья.
8. Копья целые — все под запретом,
Да и мал еще Слемир сражаться.
А тем временем черный убийца
Напустил на людей морок злобы —
Во врагов превращались друзья…
9. И на Слемира вдруг ополчилась
Та семья, что его воспитала:
"Ты не тот, кто народ наш избавит!
Ты не нужен нам больше, подкидыш —
Уходи, шмакодявка ничья!.."
10. С горьким плачем обиженный мальчик
Убежал и забился в пещеру.
Там с трудом, лишь за миг до заката,
Мать родная его отыскала:
"Тише, милый… я мама твоя!".
У Атреллы всегда выступали слезы на этом эпизоде. И сейчас она промокнула глаза краешком рукава. "Мама, мама, где ты?". Девушка выпила воды, успокоилась и вернулась к чтению спорной книжки.
Борьба пятилетнего мальчика с подземным монстром, что ежедневно пожирал кого-либо из жителей острова, требовал от женщин рожать больше и отдавать пятилетних детей в жертву, убивал всех старше сорока лет, — представала в "Коде Слемира" как борьба с орием, случайно занесенным на остров штормом с погибшего корабля. Кровавым орием.
И вот это никак не укладывалось в сознании девушки. Ведь всем известно, что коренные жители острова Орий — вегетарианцы, питаются зеленой массой папоротников, которые и выращивают у себя на острове.
Инглинг утверждал, что пищеварительная система ориев способна усваивать и зеленый пигмент листьев растений, и красный пигмент крови людей и животных.
Откуда он это взял, автор не сообщал. Это его теория. Правдоподобная, но всего лишь гипотеза — предположение.
Книга читалась как приключенческий роман. В то, что ории могут быть такими страшными, не верилось. Инглинг явно насочинял. Да и папа говорил, что после выхода "Кода Слемира" были статьи в газетах о том, будто автор скрывается под вымышленным именем и все, что написано в его книге, — вымысел (2).
Советник не помолился у двери, он от волнения забыл об этикете — и, толкнув дверь кельи Атреллы, остановился на пороге, удивленно рассматривая незнакомую девушку со странной прической: правая половина головы — черные прямые волосы, а левая — золотистые вьющиеся.
— Это комната Атреллы Орзмунд? — на всякий случай спросил отец Индрэ.
Девушка подняла голову от книги, удивленно сказала:
— Да! Это же я, дядя Индрэ. Вы меня не узнали?
Советник засмеялся:
— Что ты сделала со своей головой?
Атрелла соскочила с койки и подбежала к зеркалу над умывальником.
— Ой! — и принялась быстро перекрашиваться, прочесывая черные пряди сквозь пальцы и возвращая им былую окраску и волнистость. — Это я немножко погрустила.
Она вернулась на кровать, а советник уже устроился на табурете.
— Ну, рассказывай, — он положил руки на колени и расправлял складки балахона.
— О чем?
— Обо всем. Почему из дома сбежала, что ты там натворила с фардвами и этим Жаберином, которого ждала Безутешная?
Атрелла принялась рассказывать. Она не оправдывалась. Сказала, что ей не удалось разубедить отца менять пол гендерам, что решила подействовать на него ультиматумом: или она уходит, или он прекращает делать операции — а вон как судьба обернулась. Сначала эти воришки фардвы… она ведь просто пошутила сперва, а когда поняла, что натворила, — память им потерла. Советник всплеснул руками: "Ужас!". А потом этот дядька в гостинице, Жабель, который… у него рак желудка с метастазами и такая боль! Что она убила опухоль, сама того не желая… и что ей оставалось делать потом, когда он стал умирать, ведь почки остановились? Вот она его и очистила. Советник жадно спросил:
— Как?
Атрелла объяснила, что подключилась к кровеносной системе дядьки и прочистила все своими почками и печенью, она много пила и все яды обращала в воду, заранее подготовив ферменты для расщепления некротических токсинов. Советник удивленно покачал головой. На такое не всякий дипломированный специалист пойдет.
Чума, опустошавшая в Средневековье города и страны, пришла в Москву. Как оказалась здесь смертоносная инфекция? Возможно, это диверсия? Молодой врач Наталья Евдокимова и аналитик ФСБ Олег Пичугин пытаются распутать этот клубок и спасти мегаполис. А чума уже шагает по улицам, и в опасности оказывается каждый.
К сожалению, никто из нас не застрахован от случаев, требующих срочной медицинской помощи. Важно, чтобы она была квалифицированной, а главное, своевременной, ведь часто люди гибнут до приезда «Скорой помощи». Иногда это предопределено, иногда решающим оказывается время доезда. Бывает так, что человек нуждался в помощи, и рядом было немало людей, способных ее оказать, и сама по себе она ничего сложного не представляла, но никто не знал, что делать и чем помочь. И действительно, минут на пять бы пораньше – и кто знает, может, у пострадавшего или больного был бы шанс выжить.Врач неотложной помощи Андрей Звонков написал уникальную книгу, содержащую несложные приемы и правила оказания помощи, которые помогут вам сориентироваться в критической ситуации.
Представьте: вы пришли в поликлинику и врач говорит: «Сдайте-ка, голубчик, кровь, мочу и сделайте рентген грудной клетки». Вы привычно вручили баночку с мочой и бесстрашно пожертвовали палец для взятия крови. Спустя день-два вы заглянули за ответом – и вот уже держите в руках бланк с непонятными циферками. Приносите бланк доктору, он, мельком глянув, говорит: «Все нормально…» – и вклеивает бумажку в карту. Теперь можно забыть о том, что вы всего сутки назад с трепетом в сердце ждали, когда стилет пронзит безымянный палец и рубиновая капля упадет на предметное стеклышко.
Расхожая фраза: «Словом можно ранить или убить». Врач скорой помощи Виктор Носов, как и любой медик, знал ее истинность. Но не мог допустить иного толкования, чем прямое словесное воздействие на психику. А какую энергетику несет необдуманное слово? Или сказанное в гневе?.. Любовь Виктора Носова и Вилены, яркие искорки счастливых эпизодов жизни вспыхнули и сгорели в незримой страшной битве родных людей. За что? Да ни за что! И любят и ненавидят – слепо. Жить злом и совершать зло легко, но однажды придет воздаяние.
«Год 1966-й. Окраина Москвы. Шестилетний пацан в сатиновой клетчатой рубашке и шортах сидит на заборе и смотрит на противоположную сторону улицы. Туда, где парк. Это действительно парк, хотя для меня он был лесом. «Лианозовский парк культуры и отдыха». Он и сейчас есть. Он изрядно поредел, оброс аттракционами, в нем проложили асфальтовые дорожки, поставили множество киосков и палаток… и теперь его видно насквозь. А тогда это было культовое место, где мы играли в войну, в лапту, в футбол, которое исколесил я на «Орленке» вдоль и поперек.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
В суровом мире Арринда существует единственное магократическое государство — Харанд. Там на каждом углу торгуют жидкими заклинаниями и почитают богиню царства тьмы. Но близится закат некогда могущественной страны…Последней из древнего рода предстоит исполнить предназначение. Анаис Атранкас должна избавить мир от Шшахара — одного из трех демонов-привратников царства мертвых. Время его заточения подходит к концу, зверь вот-вот пробудится. За сотни лет осколки окаменевшего демона разошлись по свету. Они — источник могущества нынешних владельцев, и добром их не отдадут.