Дорога на плаху - [34]

— И какой у тебя аппетит, позволь узнать? — зло спросил Костячный.

— На те деньги я могла бы тогда слетать в Москву туда и обратно десять раз. Выходит, двадцать тысяч рублей, плюс проценты за двадцать лет, скажем, половину суммы. Всего, мой бывший любовник, тридцать штук. Это немного. Надеюсь, ты в состоянии выплатить их сегодня же, — спокойно играла роль делового человека Савинова, не обращая внимания на побагровевшего от ярости Костячного. — Кое-какие документы, подтверждающие кражу, у меня есть. Не надейся выкрутиться. Я уж не та влюбленная в тебя по уши девочка, покорная, как рабыня, а нуждающаяся в деньгах мать.

— Хорошо, но сначала предъяви документы.

— Пожалуйста, копии, — Савинова вытащила из сумочки несколько листов, исписанных под копирку разборчивым почерком, подала Костячному. — Это свидетельские показания тети Груши, тети Ани в том, что у меня была названная сумма денег. Это бухгалтерская справка о моем заработке, что убеждает в возможности накопить такую сумму. Это опись моего нищенского имущества, что также убеждает в скромности моих запросов. Это характеристика с работы. Словом, знакомься сам и делай правильные выводы.

— Ха-ха-ха, — вдруг весело расхохотался Костячный. — Молодец Лидка, подготовилась прекрасно. Деньги получишь, только не сегодня.

— Сию минуту, иначе все это в подлиннике ляжет на стол следователя в этот же час, не дожидаясь того, как ты прихлопнешь меня. Я уж более не наивна.

Костячный потянулся за сигаретами. Небрежно предложил Лиде, встряхнув пачку и выкидывая несколько штук, фильтрами вперед.

— Кури, — сказал он, как бы беря тайм-аут, напряженно вглядываясь в непроницаемое лицо женщины, соображая, как бы выкрутиться из щекотливого положения.

— Спасибо, — отвергла Савинова предложение бывшего любовника, достала свои. Закурила. Костячный тоже.

— Учти, я не на дипломатических переговорах, и ты не надейся, получить ход конем. Потому безо всяких пауз, выкладывай деньги или вляпаешься в неприятности по самые уши.

— Я с женщинами не воюю, — едва сдерживая гнев, холодно ответил Костячный. — Если вдуматься, требования твои насчет долга справедливые. Но в кармане у меня нет такой налички.

— Возьми в кассе.

— Не учи меня жить, милка, — криво усмехнулся Костячный, играя широкими черными усами, которые Савинова ненавидела. Он пригласил к себе администратора, сказал: — Сейчас получишь и распишешься за двадцать штук.

— Тридцать тысяч, — жестко сказала Савинова, — не торгуйся.

— Хорошо, тридцать, при условии: ты отдаешь всю компру в подлиннике сегодня же.

— Ты ее получишь, как только я сяду с деньгами в машину.

В кабинет вошла высокая, симпатичная блондинка с блокнотом и ручкой в руках, молча остановилась, кинув враждебный взгляд на розы в графинах.

— Оформите и выдайте этой даме тридцать тысяч рублей. Все.

Блондинка, не задавая вопросов, бросила Савиновой:

— Идемте со мной, — повернулась, грациозно вышла из кабинета. Савинова, не прощаясь, удалилась следом. Если бы она знала, каков теперь этот человек, то вряд ли рискнула требовать свои законные деньги таким образом.

Как только дамы вышли, появился охранник.

— Проследи за этой крутой сучкой. Я должен о ней знать все как можно скорее. Зовут Лидия Савинова, возможно актриса, — сказал он жестко и покосился на стол с благоухающими букетами роз, и оттуда призывно засветился синий цвет огромных глаз, словно там лежала и смотрела на него только что покинувшая кабинет Савинова.

Назавтра к обеду Парфенов докладывал Костячному:

— Лидия Савинова действительно актриса, пьет, живет одна в центральном районе города. Бездетная. Есть брат, но с его семьей актриса не общается, а сам он где-то ведет геологоразведочные работы. Савинова, покинув фирму, со своими попутчиками направилась в центральный универмаг, там обновила свой гардероб и вышла из магазина дамой весьма пикантной внешности. Вторую половину денег она потратила на раздачу долгов и устроила в театре банкет.

— Примерно это я и предполагал, — сказал удовлетворенный Костячный, откидываясь на спинку кресла, закуривая. — Перепроверь сведения о детях. У нее было по меньшей мере двое, где они сейчас?

— По документам — ни одного. Это точно, шеф.

— Ты поройся у нее в квартире до того, как она снова явится сюда. Тряхни на этот счет любовника.

XI

Свой первоначальный капитал Костячный сколачивал в Ташкенте, где сразу же после освобождения он жил у родного дяди, брата матери. Дядя Саид был директором центрального ресторана и по тем временам считался богачом. У него квартира из пяти комнат, одна из них предоставлена Игорю. По одной занимали сын и дочь. В каждой комнате — телевизор, холодильник, современная зарубежная мебель, дорогие ковры, хрустальные люстры и посуда, много картин, главным образом подлинники. Появившись у дяди, впервые после побега от Лиды, Игорь поразился и не поверил, что такая роскошь доступна советским семьям. О спортивной карьере он уже не мечтал и понял, что путь к зажиточной жизни лежит через протеже дяди Саида, учебу в институте торговли и хорошей должности.

Женился он, когда остался позади институт. Затем пошла работа под руководством дяди, скорое новоселье в трехкомнатной квартире. Но достаток, какой он имел, не удовлетворял его. Захлестнувший страну дефицит позволял наращивать капитал, а перестройка открывала перспективу самостоятельного дела. Несколько раз он сопровождал контрабандную партию спиртного в Красноярск. Но оплатой, а более всего своей ролью, доволен не был. И тогда у него родился дерзкий план.