Дорога на плаху - [135]

— Так что будем делать?

— Раскручивать инженера. Возьми ордер на обыск его дачи.

XXVI

Павел Кошельков ехал на дачу на подержанной «Волге». Расположение духа, судя по ухмылке, блуждающей по его пергаментному, изрезанному глубокими морщинами лицу, у него прекрасное. Эксперимент удался. Теперь он может управлять процессом, а он таит в себе огромные возможности… Мысли его были рваные, и он никак не мог точно сформулировать свою конечную цель. Безусловно, он жаждал богатства. Деньги дают свободу в испытаниях, какие он проводил в своей мастерской. Он отработает технологию и с филигранной тонкостью примется выкачивать деньги из толстых карманов новых русских, которых считал поголовно ворами и бандитами, но для этого придется приложить немало усилий, а главное, времени, которого у него не так много. Безусловно, он жаждал власти, хотя бы над отдельными личностями, которых изберет себе в жертву. Он уже насладился той местью, которую осуществил с помощью этого эксперимента и взял неплохие деньги, которыми покроет свои долги. Но все это мелко, а ему нужен триумф. Безусловно, триумф его метода, его имени!

— Метод Кошелькова, — сказал он вслух и прислушался к своему низкому голосу. — Нет, как-то не звучит. Надо подумать и назвать броско, сверкающе! Хотя обывателю все равно. Он даже не подозревает, что беккерель, как единица СИ активности радиационных изотопов и есть имя самого ученого. Зато знают закон Ома, Ньютона законы, Вольтова дуга, вольт.

На тонких и бесцветных губах Павла заиграла сардоническая улыбка. Он приехал, остановил машину и, ощущая свое внутреннее могущество, вышел и направился к калитке. Однако он понимал, что могущество, само по себе, еще не говорит о величии. Но все впереди.

Калитка оказалась отворена. Дверь в мастерскую — тоже. Недоброе предчувствие холодной волной пробежало по шкуре. Он торопливо вошел, включил электролампу. Осмотрелся. Кажется, ничего не тронуто. Он глубоко уважал себя, а потому не выругался в свой адрес по поводу рассеянности, в результате которой не запер двери, не притворил плотно калитку, а лишь посетовал, что стареет. Но в ту же минуту захлестнула новая волна озноба: замка на сейфе нет, а массивная дверь приоткрыта.

Кошельков, изменяя своей неторопливости во всем, разъяренным львом бросил к сейфу свою сутулую, затянутую в поношенное кожаное пальто фигуру и увидел на полу металлическую стружку, присел, растерянно озираясь по сторонам, словно ища ответ на вопрос: «кто же это сделал?», как почувствовал острый укол в сердце. Кошельков замер на корточках.

«Видно, эксперимент дал о себе знать, — с тоской подумал он, тяжело закрывая выпуклые, кошачьи глаза. — Как я не остерегался, а определенная доза во мне. Сколько?»

Кошельков неторопливо сунул руку в карман пальто, извлек пузырек с валокордином и накапал приличную порцию на язык, поморщился от резкого запаха и острого вкуса. Капли ему помогают. Сейчас он успокоится и посмотрит, что исчезло из сейфа. Осторожно протянув руку, открыл скрипучую дверь. Все сдвинуто со своих мест, опрокинуто. Исчезли препараты с пектином, а с цезием осталась лишь одна упаковка.

«Проклятые наркоманы, — выругался Павел, — идиоты, недоноски, подписали себе смертный приговор. Туда им и дорога. Убыток, безусловно, нанесен колоссальный. Давно следовало перепрятать».

Кошельков, прислушался к работе сердца. Кажется, не шалит. Взял тяжелую упаковку, медленно поднялся и направился в свободный угол мастерской. Там он повернул несколько раз торчащий из-под пола металлический стержень, нажал на него. Приподнялась доска, под которую он сунул упаковку.

— Что ты там копаешься, Павел Никифорович, доброго тебе здоровья, — услышал он голос сторожа, — никак пол чинишь?

— Доска проклятая плохо прибита, сейчас я ее пришью. — Кошельков поднялся, обернулся и увидел сзади сторожа двух молодых незнакомцев. — Кто это с тобой, чего надо?

— Да вот, говорят, с обыском к тебе.

Как только сторож закончил говорить, Петраков быстро подошел к Кошелькову, предъявил ордер на обыск и попытался поднять доску пола, под которую только что была брошена упаковка. Он энергично вертел торчащей из-под пола тягой, которой пользовался хозяин, но сим-сим не открывал.

— Будем взламывать, — сказал он напарнику, — разыщи лом или что-то подходящее. Понятые, будьте внимательны.

Доску взломали, извлекли упаковку. На обертке значилось: препарат цезия, 500 баккерелей для внутривенных инъекций.

— Откуда это у вас?

— Понятия не имею.

— Но мы только что видели, как вы бросили упаковку под доску пола собственноручно.

— Полюбуйтесь, вот стоит сейф. — Кошельков собирался преподать самоуверенным сыщикам урок логики, потому он говорил высокомерно, даже с издевкой. — На нем висел кодовый замок. Кто-то спилил его ночью, вот металлические опилки, понятые, смотрите внимательно, и подбросил мне эту гадость. Я понятия не имею, что это такое, наркотик?

— Не сочиняйте историю на ходу, Кошельков. Вы же знаете, сколько это стоит? Какой идиот будет подбрасывать вам препарат цезия? Это далеко не наркотик. Применяется цезий в работе вот этих геттеров, то есть вакуумных насосов. Они у вас, я смотрю, в рабочем состоянии и, я, пожалуй, запущу один из них. Только прошу присутствующих, кроме Кошелькова, надеть респираторы, которые я вам выдал, иначе это небезопасно для жизни.