Дорога на Ксанаду - [75]

Предполагают, что на начальной стадии развития этого культа на самом деле каждую осень богине приносили в жертву молодого мужчину. Его, украшенного всевозможными атрибутами своего светила — Солнца, подводили к жрице богини. И та перерезала горло юноши серпом. Позднее мужчиной жертвовали лишь символически — вместо него на алтаре истекал кровью баран или козел.

Суженым богини были обещаны не только земная власть и эротические наслаждения — король на год мог испробовать тот магический напиток, который придавал мудрость и просветление. Белая богиня сама варила его в сосуде, который, как ничто другое, олицетворял ее всемогущество — это был котел вдохновения. По сравнению с христианской святой троицей эти атрибуты богини казались мне вполне очевидными. Всходила л и Луна на небе месяцем, полной Луной или оставалась невидимой, это все равно была все та же Луна. А если наложить все три образа богини один на другой, как фолии, то получится синтетический портрет Жеральдины, или Жизни в Смерти: моложавый, взрослый и очень старый. Женщина-хан из моих снов.

Гранат был символом красного полнолуния, багряный земной шар в гомеопатических дозах. Белые охотничьи собаки с красными ушами сопровождали богиню-месяц на охоте, воронья стая извещала о прибытии старухи Смерти.

Все это я узнавал только сейчас — когда же видел сны, то об этом даже не подозревал.

Если не принимать во внимание уже запылившуюся теорию К.Г. Юнга[172] об архетипах, то единственным более или менее рациональным объяснением было то, что я…

Ах, ладно, ничего не помогало, мне ничего не приходило в голову.

Вскоре после появления миссионеров языческое место сравняли с землей, а на его месте построили церковь: Kil Beune — церковь Святого Бьюна.

Но белая богиня не исчезла бесследно со своей исконной территории. Христианские зодчие позднее воздвигли на пилястре окна памятник, чтобы, как это ни покажется парадоксальным, защитить местность от ее вторжения.

Но это удалось им лишь частично. Даже когда священники Калбона уже забыли о том, что значит это лицо, то многие паломники все еще наведывались к этому образу. Правда, это были не язычники, а путешествующие поэты из Ирландии и Уэльса. Они ждали от богини поэтического вдохновения.

Так, один из них, уэльский дервид, был неизвестным автором «Баллады о Талисине». Существовало много различных мнений по поводу самого древнего пласта баллад. Джил отметила восклицательным знаком текст одного из коллег, предположившего исчезновение оригинальной рукописи IX века, на которую должны были ссылаться более поздние издания. Версия, приведенная в «Красной книге Херджеста», датировалась XII веком.

Сюжет этой баллады был напечатан на простом листе бумаги. Вероятно, Джил сама набирала его.

Тегид Фоель, дворянин из Пенллина, жил со своей женой Керридвен на одном острове в море Тегид. У них было два ребенка: Криерви — самая красивая девочка во всей стране — и Афаггду — уродливый мальчик. Чтобы восстановить справедливость, Керридвен сварила в огромном медном котле напиток, который придал бы ее сыну внешнюю привлекательность и сделал его самым выдающимся поэтом. В течение целого года она варила зелье, каждый день добавляя в него что-то новое. Когда Керридвен отлучалась в лес, чтобы собрать траву, котел охранял соседский мальчик по имени Гвион. Когда год уже был почти на исходе, на пальцы Гвиана неожиданно упали три огненные капли напитка. Чтобы унять боль, мальчик облизал пальцы и тут же познал все тайны мира. Он смог заглянуть в прошлое и будущее. А еще он слышал свой внутренний голос, который читал самые прекрасные стихи, которые только мог слышать человек. Но вместе с тем он узнал, что ему следует остерегаться Керридвен, которая задумала убить его по истечении этого года. Итак, он убежал, но она последовала за ним в образе черной старухи. Гвион превратился в зайца, она — в охотничью собаку. Он стал рыбой, а она — выдрой. Он — певчей птицей, она — соколом. Погоня продолжалась до тех пор, пока Гвион не превратился в пшеничное зерно на полу амбара, а Керридвен в образе черной курицы проглотила его. Когда же она вернула свой прежний облик, то узнала, что беременна Гвионом. Таким образом, он все-таки сбежал от нее, потому что когда он родился, Керридвен не смогла убить собственного сына.

Но и оставить его у себя Керридвен было очень трудно, поэтому она обернула его в кусок кожи и, положив в корзину, отпустила в море. Волны отнесли младенца в бухту Кардиган, к плотине Гвиддно-Гаранхейр, где его спас принц Эльфин. Когда принц обнаружил, что лежало в его сетях (ведь он просто пошел порыбачить), он решил доставить милого мальчика на сушу. Покоренный мудростью и одаренностью малыша, Эльфин дал ему имя Талисин (что значило «красивое чело»).

Мои глаза начали гореть. Я отклонился назад и выпил глоток отличного бордо, бутылочку которого мне подарил Хендерсон.

Знал ли я теперь больше?

Добавились новые детали, но они пока еще не соединялись в единое целое.

Итак, то место, которое я не мог увидеть в снах до того, как найду его наяву, было культовым местом белой богини.

Ее королей ждал рай, эротическое наслаждение и избыток вдохновения.