Дорога на Берлин - [7]

На орудийном стволе сидит мокрый и веселый боец.

Вытягивает руку. Кричит:

- Висла, ребята!

...Берег Вислы. Сумерки. Окоп.

В нем - солдат Иван Слюсарев и Савка Панченко.

Савка мурлычет свою песенку, начатую еще на Дону.

Теперь в ней строфа о Польше.

- Варшава горит!.. - говорит Слюсарев, показывая на противоположный берег. - Знаменитый город Варшава.

- А ты был в нем?

- Не был. (Пауза.) Буду.

- А как убьют?

Слюсарев смеется:

- Как меня убьешь? Я бессмертный. Я, брат, до Берлина дойду. Теперь недалеко. Всего раза три переобуться.

- Смотри, смотри! - вдруг вскрикивает Савка. - Плывет кто-то...

Теперь видно: по реке кто-то плывет. Только одна голова видна.

- Стреляй! - шепчет Савка. - Стреляй!

- Подстрелить всегда успеем... - рассудительно отвечает Слюсарев. Покуда я его на мушку возьму.

Ближе подплывает человек к берегу.

- Девка! Ей-бо, девка! - удивленно шепчет Савка и даже хватается за винтовку Слюсарева.

- Не сбивай прицел! - сердито ворчит Слюсарев. Девка не девка, а на мушке я ее подержу!

Измученная девушка выходит из реки и падает на песок...

...И вот она сидит и пьет чай в ротном блиндаже.

Здесь Вася, Автономов, Слюсарев, Савка...

На плечи девушки наброшена чья-то шинель.

- Значит, вы от варшавских повстанцев? - спрашивает ее Вася.

- Да... - отвечает она, улыбаясь. - Я из Жолибужа.

- Вы смелые ребята!

- Мы продержимся. Но нам нужна помощь: боеприпасы и сухари.

- Мы отвезем вас к командующему, - говорит Автономов.

- Мы слышали о нем, - говорит девушка. - Как я рада, что я среди вас!.. - Она почти с неясностью оглядывает и блиндаж и всех, кто в нем.

- Вы очень хорошо говорите по-русски... - замечает Вася.

- Да? - усмехается девушка.

- Да. Вы говорите без акцента, ну просто как русская.

- Я и есть русская.

- Русская? - удивляются все в блиндаже и даже ближе подходят к девушке.

- Да, я русская.

- Может, землячка? - оживляется Слюсарев. - Не сибирячка?

- Случаем, не харьковчанка? - отзывается Савка. - Харьковских много в Германию угнали.

Девушка молчит.

Потом произносит медленно:

- Н-не знаю...

Пауза. Все удивленно смотрят на нее.

- У меня нет родины... - печально объясняет она. - Мой отец был петербуржец, мать - волжанка. А я... я родилась в Казанлыке. - Она усмехается. - Вы, конечно, и не слыхали такого города. Это в Болгарии. Потом мои родители бродили по свету... Искали пристанища, работы, хлеба... и я с ними... - И совсем тихо: - Меня зовут Ирина... В цитадели меня зовут Ирен.

...На полковом "виллисе" офицер штаба и Ирина едут в штаб фронта. Едут лесом. На Ирине все та же солдатская шинель.

Они едут молча.

Вдоль дороги то тут, то там - небольшие холмики: могилы советских воинов.

И когда машина проходит мимо могилы, офицер молча и сурово козыряет.

Так они едут...

Вдруг Ирина тронула офицера за рукав:

- Остановитесь на минуту.

Машина остановилась.

- Я хочу подойти... - смущенно сказала Ирина.

Они сходят с машины и подходят к могиле. На ней простой деревянный знак: пятиконечная звезда на верхушке.

На дощечке химическим карандашом написано:

"Здесь погребен товарищами гвардии рядовой Левшин Афанасий Павлович, отдавший свою молодую жизнь за братскую Польшу".

Ирина отломила с дерева несколько веток. Кладет на могилу.

- Умирать не страшно, нет! - говорит она вдруг. - Я теперь это знаю. Но как страшно умирать вдали от родины... на чужой земле... в чужом лесу...

- Он не боялся этого! - отвечает офицер, показывая на могилу. - И не думал об этом. Просто дрался. Просто умер. Левшин Афанасий Павлович.

Он козыряет могиле и, сумрачный, идет к "виллису".

Снова едут они... Снова молчат...

И козыряют могилам вдоль дороги...

- Расскажите мне о России!.. - вдруг попросила Ирина. - Какая она?

- А вы, значит, никогда не были в России? - спрашивает офицер.

- Нет. - (Пауза.) Усмехаясь. - Впрочем, в снах - часто, очень часто... Еще девочкой я молилась на ночь, чтоб приснилась Россия. И она мне снилась...

- Какая?

- Необыкновенная!

- Колокола, тройки, березки, самовары?

Ирина печально посмотрела на него.

- Я знала, - говорит она чуть дрожащим голосом, - что вы будете смеяться надо мной.

- Нет, что вы, что вы! - испугался офицер.

- Я уже не девочка, - тихо и твердо говорит Ирина. - И я уже видела такое, такое!.. Вам, счастливым, и не увидеть никогда!.. Ведь мы были на дне жизни, без родины, без нации, и... и без хлеба. Моя мать стала портнихой, отец... - Она смотрит перед собой. Бежит под колеса дорога. - Есть в Маниле, на Филиппинах, такой притон... "Олд мен" - "Старый человек"... Темная лестница... Дверь с решетчатым окном. И привратник в окошке... подозрительный и жестокий... Там я однажды нашла папу... Я опоздала на пять минут... - Она смахивает слезу с ресниц. - Нет. Лучше вы... расскажите мне о России.

"Виллис" с боковой дорожки из леса выскакивает на магистраль.

- Россия... гм! - пожимает офицер плечами. - Сразу и не расскажешь! Шутливо: - Ну, Советский Союз есть государство с двумястами миллионами жителей. - Он вдруг посмотрел на Ирину и смолк; такое у Ирины лицо!

Они едут молча.

Мимо идут войска. Растянулась на много километров походная колонна дивизии...