Дорога - [3]

Дорога

Ветер (1906–1921)

«О ветер, ветер! Трубач бездомный!..»

О ветер, ветер! Трубач бездомный!

С порога жизни твой зов я слышу, —

Не ты ль баюкал трубою томной

Уют мой детский под зимней крышей?

Не ты ль так буйно трубил победу,

Метельный облак за мною мчащий,

Когда подслушал в санях беседу,

Подслушал голос, меня молящий?

И темной ночью не ты ли пел нам,

От ласк усталым, счастливым людям,

О счастье нашем беспеременном,

О том, что вместе всегда мы будем?

Теперь не ты ли в пути мне трубишь

Звенящей медью, походным рогом?

Все чаще, чаще встречаться любишь

Со мной, бездомной, по всем дорогам.

О верный сторож! Ты не забудешь,

Мои скитанья со мной кончая,

Я знаю, долго трубить ты будешь,

Глухою ночью мой крест качая.

«Полынь, трава степной дороги…»

О. Миртову

Полынь, трава степной дороги,

Твой горький стебель горче слез.

Церковный запах нежный, строгий,

Так далеко меня унес.

Дышу тобой, и вот пьяна я,

Стою у пыльного куста…

О, горечь русская степная,

И тишина, и широта!..

На Севере

Уныло гудит пароход у залива,

Мой милый уехал, я снова одна.

В окно мое ясень стучится пугливо,

И близится ночь, холодна и темна.

Уж дали морские, сливаясь, бледнеют,

И в хижине тени легли на полу,

И только неубранной кучей в углу

Гагары убитые мягко белеют.

Тихонько я к ним подошла, и стою,

И в пух белоснежный лицо свое прячу.

Пусть люди не видят, как горько я плачу,

Как милого горько люблю.

«Ax, мир огромен в сумерках весной!..»

Ax, мир огромен в сумерках весной!

И жизнь в томлении к нам ласкова иначе…

Не ждать ли сердцу сладостной удачи,

Желанной встречи, прихоти шальной?

Как лица встречные бледнит и красит газ!

Не узнаю свое за зеркалом витрины…

Быть может, рядом, тут, проходишь ты сейчас,

Мне предназначенный, среди людей — единый!

Весна

Полна причудливых и ветреных утех,

Весна кружится в роще пробужденной

И теплою рукою обнаженной

Свивает вкруг себя забытый солнцем снег.

И разливается хмельная синева

От ясных глаз ее, и ветер, усмиренный,

Летит к ее ногам, покорный и влюбленный,

И выпрямляется замерзшая трава.

А там, навстречу ей, призывный шум встает,

И море темное и в пене, и в сверканье

Ей шлет апрельских волн соленое дыханье

И звуков буйных пестрый хоровод.

Апрель

Опять, забыв о белых стужах,

Под клики первых журавлей

Апрель проснулся в светлых лужах,

На лоне тающих полей.

Кудрявый мальчик — смел и розов.

Ему в раскрытую ладонь

Сон, под корою злых морозов,

Влил обжигающий огонь.

И, встав от сна и пламенея,

Он побежал туда, в поля,

Где, вся дымясь и тихо млея,

Так заждалась его земля.

«В весеннем небе замок белый…»

В весеннем небе замок белый

Воздвигнут грудой облаков,

Струится воздух онемелый

Вокруг сияющих углов.

О, призрак нежный и случайный!

Опять я слышу давний зов,

Опять красой необычайной

Ты манишь с дальних берегов,

Но вот подул небесный ветер,

Рванул — и стены сокрушил…

Гляжу, как вдаль, и чист, и светел,

Твой остов тающий поплыл.

«Истома дней опаловых…»

Истома дней опаловых,

Июля тишина.

Вся в ягодах коралловых

Поникла бузина.

За садом речка ленится

Катить свое стекло,

Лишь парится, лишь пенится

И сонно, и светло.

Плывет от лип разморенных

Тяжелый, сладкий дух,

А у окон растворенных

Не счесть звенящих мух.

Ах, только и мечтается —

Под липой в уголке

Весь день, качаясь, маяться

В скрипучем гамаке!

«Все мне вспоминаются…»

Все мне вспоминаются

Запахи петуний,

Дачный вальс печалится,

В небе — полнолунье.

Сырость клумбы политой,

Где-то скрип калитки,

На груди приколотый

Цветик маргаритки.

Счастье, запыленное

Легкой, смертной пылью,

Ты ли, немудреное,

Кажешься мне — былью?

1918. Москва

«Идти в полях дорогой дальней…»

Идти в полях дорогой дальней,

Где тишина, где пахнет рожь,

Где полдень душный и хрустальный

Так по-знакомому хорош.

Идти и встретить ветер теплый,

Кусты полыни, вольных птиц,

Да странника в рубахе блеклой,

Да спины наклоненных жниц.

И знать, что нет конца дороге,

Что будешь так идти, идти,

Пока не смел погост убогий

В одну дорогу все пути!

«Сыплет звезды август холодеющий…»

Сыплет звезды август холодеющий,

Небеса студены, ночи — сини.

Лунный пламень, млеющий, негреющий,

Проплывает облаком в пустыне.

О, моя любовь незавершенная,

В сердце холодеющая нежность!

Для кого душа моя зажженная

Падает звездою в безнадежность?

«Ложится осени загар…»

Ложится осени загар

На лист, еще живой и крепкий,

На яблока душистый шар,

Нагрузший тяжело на ветке,

И на поля, и на края

Осенних рощ, еще нарядных,

И на кудрях твоих прохладных,

Любовь моя, краса моя!

«Отчего волнует слово — роза?..»

Отчего волнует слово — роза?

И о чем его напоминанье?

Повторяю долго слово — роза,

Слышу древнее его благоуханье.

Словно я тебя вдыхала, роза,

Прежде, чем вдохнула воздух мира, —

Грубый воздух зноя и мороза, —

Словно цвел мой дух тобою, роза,

На полях блаженного эфира!

Июнь 1917

Элегия

Брожу по ветреному саду.

Шумят багровые листы.

Пройдусь, вернусь, у клумбы сяду,

Гляжу на дали с высоты.

Как осенью красивы зори,

Когда и золото, и сталь

Изнемогают в равном споре

И льют прохладу и печаль!

Как осенью красивы думы!

В душе и горше, и сильней

Под эти золотые шумы

Воспоминанье нежных дней.

Давно ли вместе, ах, давно ли

Мы пили дней июльских тишь?

О время, время, ты бежишь,

Ты непокорно нашей воле!

Я милые следы найду,

Скажу прости былым отрадам.