Дорога королей - [21]

Теория Сантиддио представляла собой нечто среднее между доктриной Аввинти, в которой предлагалось установить в стране диктатуру интеллектуальной элиты, и бесклассовой утопией Карико, проповедовавшего союз крестьянства и ремесленничества. Хотя фракции Аввинти и Сантиддио осуждали Карико за радикализм, им приходилось считаться с тем, что его поддерживали неимущие массы, составляющие большинство населения Зингары. Именно промежуточная, эклектичная позиция Сантиддио удерживала Белую Розу от распада.

- Впечатляет, не так ли? - обратился Сантиддио к вновь прибывшим, которые застыли с раскрытыми от изумления ртами.

- Этого хватит, чтобы кормить весь народ Зингары в течение целого года! - воскликнул Карико.

- Это может существенно пополнить фонды Белой Розы, - поучающе произнес Аввинти. - И превратить ее в реальную силу, способную влиять на зингаранскую политику.

- Раздел будем производить при следующей встрече, - предупредил Сантиддио надвигающуюся ссору. - Мордерми нужно время, чтобы тайно продать драгоценности.

- Сколько времени? - подозрительно спросил Аввинти.

- Это зависит от генерала Корста, - холодно посмотрел на него Мордерми. - Мы постараемся сделать все как можно быстрее, но необходимо принять меры предосторожности, чтобы никто не опознал похищенное. Я уверен, что Корст в первую очередь начнет прочесывать гавани - вывезти ценности на корабле - самый удобный способ. Речь идет не о простом ограблении, и Корст понимает, что может лишиться головы, если не найдет преступников. Мы должны быть предельно осторожны.

- Я согласен, - сказал Сантиддио. - А ты, Аввинти?

- Я считаю, что следует разделить все прямо сейчас, - сказал Аввинти. - Убежден, что мы сумеем реализовать свою часть через Белую Розу быстро и без риска быть обманутыми.

Мордерми недобро улыбнулся:

- Обманутыми? - зловещий блеск появился в его глазах, правая рука небрежно легла на эфес шпаги.

- Посредниками, - поспешил добавить Аввинти.

- Ты что, знаком с кем-нибудь из скупщиков краденого? поинтересовался Карико.

- Нам нужен опытный ювелир, который смог бы оценить все это, напомнил Сантиддио. - Мы ведь не хотим, чтобы шемитские жулики уплатили нам только половину суммы?

- Мое единственное желание - чтобы эта сделка принесла максимум пользы Белой Розе. Прошу извинить меня, если мои познания в области сбыта краденого несколько скудны.

Конан, который был свидетелем подобных споров бесчисленное множество раз, не вмешивался. Однако от Мордерми не укрылось, что киммериец ел и пил только с помощью левой руки, а правая, как бы невзначай, находилась рядом о рукоятью меча.

Аввинти был достаточно умен, чтобы сообразить, что остался в меньшинстве.

- Если таково общее желание, - произнес он с кислой миной, - то я не возражаю, чтобы реализация драгоценностей была бы проведена Мордерми. Но тогда, может быть, мы разделим деньги?

- Идет, - кивнул головой Мордерми. - У меня есть весы или... благородные господа сочтут ниже своего достоинства взвешивать презренный металл?

Настроение у всех заметно улучшилось. Сандокадзи перегнулась через стол и пододвинула к Мордерми тяжелую груду золотых, серебряных и медных монет. Все взгляды устремились к столу.

Все были так поглощены этим зрелищем, что один только Конан обратил внимание, что пламя свечей вдруг окрасилось в голубоватый цвет. Киммериец потер глаза. У него было ощущение, будто желтое пламя проходит сквозь голубую вуаль. Конан уже открыл рот, чтобы позвать остальных...

И тут открылась дверь. Тихо и внезапно. На пороге стоял незнакомец, освещенный голубоватым пламенем свечей. Никем не задержанный, он прошел вперед и подошел к столу.

Первым пришел в себя Мордерми.

- Кто ты и как попал сюда?

- Мое имя Каллидиос, - ответил тот с легкой иронией в голосе. - А попал я сюда очень просто - через дверь.

- Я приказал никого не впускать, - зарычал Мордерми, уязвленный тем, что его прервали.

- Мне этого никто не сообщил, - вежливо ответил незнакомец.

- Зачем ты пришел?

- Я пришел, чтобы дать вам короля.

Конан стиснул рукоять меча, но Мордерми только рассмеялся. Его смех подхватили остальные. Самоуверенность, с которой держался этот человек, попавший в воровской притон, где собираются самые безжалостные убийцы, без сомнения, говорила о том, что он сумасшедший. Только киммериец даже не улыбнулся. Он кожей ощущал холодное дыхание колдовства, а запах, исходивший от незнакомца был запахом Стигии.

Каллидиос, однако, казался вполне безобидным. Он был молод - не старше всех присутствующих, - худ, его руки и ноги свободно болтались под повидавшей виды одеждой. Широкий плащ из какого-то серого материала свисал с его худых плеч, незнакомец неуклюже переминался с ноги на ногу, как будто ему мешала длинная шпага, которую он носил низко на бедре. У него было смуглое лицо и ястребиный нос, характерные для стигийской расы, но соломенные волосы и серо-зеленые глаза говорили о примеси монгрельской крови. Нездоровый блеск его глаз говорил, что незнакомец находится под наркотическим воздействием цветов лотоса.

- Еще раз спрашиваю, зачем ты пришел? Отвечай, пока мои люди не переломали тебе ребра.