Дорога к звездам - [6]

— Как видите, — угрюмо произнес Боянов, — сведения, которые получили комигоны от профессора Мукси не прошли бесследно. Они ударили в жизненно важный центр и оставили нас без продуктов питания. Восстановить что-либо на Вахтабаи можно лет через пятьдесят не раньше, а если заниматься этим где-то еще, то на это уйдут годы.

Михаил стоял рядом и молчал. Оглушенный произошедшим, он лихорадочно размышлял, что делать в создавшейся ситуации, и не находил для себя ответа.

— Отправить на планету зонд, пусть на всякий случай проверит уровень радиации и осталось ли там хоть что-то. Всем кораблям покинуть Вахтабаи и вернуться к Затанге. Компьютеру просчитать и дать точные данные на орбитальное размещение кораблей после их прибытия, — произнес Боянов.

— Как видите, для решения своих целей, комигоны не пожалели даже своих соплеменников. Если не ошибаюсь, на фермах работало местно население. Поэтому, господин Кутепов, жизнеобеспечение всех членов экипажа относится, если не ошибаюсь, к вашей епархии.

— Да.

— Вот и отлично. Попрошу вас составить полный отчет о запасах продуктов на всех кораблях и в условиях невозможности их пополнения, доложить о положении дел.

— Вас понял.

— Надеюсь, что на то время, что у нас осталось до запуска генератора поля на инопланетном корабле, продуктов нам хватит.

— Вероятно да. К тому же, мы недавно их пополняли.

— Очень вовремя.

— Я вам больше не нужен?, — непроизвольно спросил Михаил, и, получив утвердительный ответ, отправился в транспортный отсек, где его ждал шатл.

Пока Михаил летел обратно, он мысленно прокручивал весь разговор с Бояновым. Во многом он был прав, и главное, что его трудно было в чем-то упрекнуть или опровергнуть или хотя бы подвергнуть сомнению. Более того, анализируя некоторые моменты сказанного, он невольно оценил то, что Боянов не стал говорить о том, что Михаил тоже сыграл не последнюю роль в том, что комигонам стало многое известно из того, что не стоило им говорить. Михаил это прекрасно понимал и поэтому, вернувшись на корабль, был в подавленном состоянии, и все же, не успев войти в свою каюту, сразу же дал команду компьютеру составить полный перечень всех продуктовых запасов, которые были на кораблях, включая транспортные. Только после этого, он прилег на кровать и попытался успокоиться и еще раз осмыслить сказанное Бояновым. В этот момент в дверь постучали. Это была Азадель.

— Войдите.

— Простите, к вам можно?

— Да, конечно, — произнес Михаил вскочил с кровати и придвинув к столу стул, предложил Азадель присесть.

— Я не надолго, хотя вопрос весьма важный.

— Слушаю вас.

— Вы ведь тоже получили сообщение, что комигоны напали на Вахтабаи и подвергли уничтожению весь сельскохозяйственный комплекс.

— Да, я в курсе.

— Фактически мы лишись главного источника продовольствия. Восстановить его в ближайшие годы вряд ли получится.

— Я понимаю. Господин Боянов уже попросил меня подготовить данные о всех запасах продовольствия на кораблях. Я поручил компьютеру дать справку по данному вопросу.

— Фактически мы лишились одной планеты.

— Точнее второй. Колония на Гоби ведь тоже разрушена.

— Они мстят нам за разгром базы Зулу?, — спросила Азадель, и пристально посмотрела на Михаила.

— Не только.

— Не только, вы полагаете?

— За всё, — решительным тоном произнес Михаил, — За всё то зло, которое принес Лифинг в эту галактику. За бесчисленные жертвы и в том числе за тот унизительный мирный договор, который они подписали.

— Но ведь мир, который был достигнут, продержался почти два года. Если бы не Коэн, который своими поступками, всё разрушил, мы могли бы мирно сосуществовать и расширять наши контакты и взаимоотношения, — словно оправдываясь, произнесла Азадель. Её голос дрожал, и казалось еще немного, и она расплачется.

— Я не знаю, как долго он продержался бы, но на обмане мир не построишь. Рано или поздно, комигоны узнали бы, что Лифинг мертв, а значит, все, что вы делали, говорили и обещали им, было обманом. Как вы не поймете, — повысив голос, произнес Михаил, — невозможно простить и забыть всё то, что натворил Лифинг за эти полстолетия.

— Выходит, нам всем конец, — упавшим голосом произнесла Азадель.

— Не знаю. Надо думать, и искать свой дом в этом мире.

— Свой дом, — словно эхо, повторила Азадель, — Наш дом остался в том мире, откуда мы прилетели и другого нам не дано.

— Вероятно, вы правы. Значит надо думать, как туда вернуться.

— Нас там не ждут, и нам там не будут рады, — с грустью произнесла Азадель и поднявшись, не прощаясь вышла из каюты.

Михаил откинулся на спинку стула. В очередной раз перед ним встал вопрос — что делать в создавшейся ситуации. Ибо разговор с Бояновым посеял в его душе достаточно много сомнений, в плане того все ли он верно и правильно делал в последнее время, и это больше всего мучило его. Хуже всего было то, что ему не с кем было посоветоваться, а впутывать в это Марселину ему не хотелось. Просидев в размышлениях до позднего вечера, он так и не решил, что делать, поэтому поднялся и направился к Марселине. Подходя к каюте, машинально взглянул на время. Было начало первого ночи.

"Позднова-то. Наверняка уже спит", — подумал Михаил и повернулся, чтобы уйти. В этот момент дверь каюты приоткрылась, и Марселина приложив палец к губам, означающий, чтобы он не шумел и не разбудил Лизу, потянула его к себе. Михаил вошел, осторожно прикрыл за собой дверь и их губы слились в жарком поцелуе.