Дорога к звездам - [22]

— Я думаю, скоро.

— А я так в этом прямо уверена. Но хотелось бы, чтобы это сделали наши, советские инженеры. Кстати, ты «Аэлиту» читал? Нет? А «Первые люди на Луне»? Тоже нет? Сейчас же забирай их с собой. Ох, какая замечательная фантазия!

Ира проводила Яшу до угла квартала. Его откровенность пришлась ей сегодня особенно по душе. Он столько перечитал книг! О чем бы она ни заводила речь, ему все оказывалось знакомым. А учится неважно. В чем тут дело? Придется разобраться. А глаза у него какие замечательные! Угли. Да и сам он кажется наполненным раскаленными угольями. Когда говорит, все в движении: руки, брови, каждый мускул тела.

…Лето прошло незаметно. Незаметно промелькнул и первый осенний месяц — сентябрь. Уже не сверкали молнии перед дождем. Ленивые, грязные лохмотья облаков медленно смыкались, затягивая небо. Дождь начинался сначала мелкий, бисерный, потом становился крупнее и лил, лил, не переставая. Вдруг налетал ветер, принимался швырять дождевые пригоршни в окна, в лица людей. Стены домов темнели, в квартирах воздух пропитывался сыростью.

Но что значит для человека осень, если у него есть любимое дело? Каким бы сильным ни был дождь, Яша каждый вечер приходил в детскую техническую станцию. Вместо того, чтобы порадовать, такая аккуратность раздражала Григория Григорьевича.

В двух комнатах станции каждый вечер гудели токарные станки, шаркали напильники и не умолкали оживленные ребячьи голоса.

С телеграфным аппаратом у Григория Григорьевича произошел конфуз. На что, казалось бы, простая вещь, а когда протянули линию за Новым поселком, началась путаница. Ни приема, ни передачи не получилось. Потом появился этот… черномазый. Разобрал, собрал, собственно, ничего не переделывал, а аппарат вдруг заработал. Поди ж ты, разгадай, в чем тут дело.

Вот теперь начали мастерить управление моделью парохода по радио, пришлось уступить общему желанию мальчишек. А кто руководит работой? Да фактически Якимов. Копается себе, не поднимает головы от верстака, может целый день не вставать со стула. А вокруг него и весь народ. Глядя на Якимова, так же деловито наматывают катушки, гнут стальные пластинки, собирают аппарат. И чуть что неясно, сейчас к тому же черномазому: «Яша, почему здесь не получается? Яша, а как это сделать?» Редко кто подойдет с таким вопросом к Мохову, да и то разве только из новичков. Возмутительно! На долю Григория Григорьевича остается только выдавать материалы да инструмент. Мальчишки вырвали из его рук инициативу. Ну, скажем, там, на речном транспорте или на другом предприятии, где ему приходилось работать, он как-то не успевал следить за развитием техники. Так там же кипела настоящая большая жизнь, а здесь… Кто его обгоняет здесь? Смешно! Смешно и нелепо.

Всю жизнь Григорий Григорьевич считал себя человеком техники, а вот мальчишки мастерят сложный агрегат для управления моделью по радио, они отлично разбираются в схеме, словно им преподносили основы радио на первых же страницах букваря. Разумеется, со временем разберется и он, как разобрался в телефонном аппарате. Однако Якимов портит ему все дело. Покуда Григорий Григорьевич получает общее представление об управлении по радио, у Якимова в голове уже созрел весь план изготовления модели. Способности у мальчишки, надо прямо сказать, необыкновенные. Талант! Но, мысленно произнося это слово, Григорий Григорьевич совсем растерялся. Его никогда не хвалили за способности к технике. Но если он сам не талант, так и ничего общего не хочет иметь с талантами. Хватит с него и обыкновенных детей. Таланты к черту! Его в детстве тоже никто не хотел замечать, а в нем, может быть, теплилась искра гениальности. К черту! К черту!

13

За постройкой моделей мальчики успевали поговорить о своих прочих делах, перебрать все новости.

Однажды Григорий Григорьевич услышал, как ученики из седьмого класса четырнадцатой школы обсуждают последнюю контрольную работу по химии.

— Очень трудная была контрольная, — сказал Мачнев, — но я самый первый ее сделал.

— Да уж как не трудная, раз тебе «отлично» поставили, — усмехнулся Огородов.

— А что, скажешь, легкая? У Яшки-то двоечка.

У Якимова двойка! Мохов подошел поближе и прислушался к спору. Он увидел, как Яша покраснел и, отмалчиваясь, ниже наклонился над верстаком.

По инструкции гороно на занятия технической станции не разрешалось допускать неуспевающих учеников. Григорий Григорьевич почувствовал себя счастливым человеком.

На другой день он, как бы между прочим, спросил Мачнева:

— Помогает вам в школьных занятиях техническая станция?

— Даже очень, Григорий Григорьевич, — ответил Женька. — Очень!

— Я уверен, что Якимов, например, круглый отличник,

— Яки-и-мов? — весело удивился Женька. Он сморщился, словно собрался чихнуть. — Да что вы, Григорий Григорьевич. Самый злостный двоечник. Его болезни выручают. Все справками спасается, а то бы давно из школы вылетел.

— М-да… — Мохов с большим трудом сдержался от улыбки.

Мачнев охотно посвятил руководителя технической станции в школьные дела Якимова. Вначале Григорий Григорьевич и верить не хотел тому, что услышал. Якимов в разряде отстающих учеников! Это талант-то! Экие же бывают на свете парадоксы.