Дорога к гибели - [6]

— Не в тюрьме, — подметила она, — и ты тоже, поэтому можно считать, что вам всем очень повезло.

— Ерунда, — сказал он. Дело не в везении, а в деньгах. Отвалить кучу денег адвокатам, стоять в сторонке и дать им возможность делать свое дело. И они сделали все, как надо. Ну и как долго мне придется быть… парией! Как долго это будет продолжаться? Это все равно что быть в тюрьме, Алиция!

— Не совсем, — сказала она, и снова эта отвратительная грустная улыбка. — Не совсем, Монро, хотя я понимаю, о чем ты. Мне бы тоже хотелось чуть больше веселья в жизни. Хочешь прокатиться?

— Куда? — спросил он. — Если я отсюда выйду, никогда не знаешь, из-за какого дерева выскочит репортер и начнет задавать свои бестактные вопросы. Или того лучше — какой-нибудь взбесившийся акционер с хлыстом.

— Тогда прогуляемся где-нибудь неподалеку, — предложила она. — Возьмем Хили Сильверстоун, такая чудесная машина.

— Не хочу ее, — капризно сказал он и выпятил нижнюю губу. Он чувствовал себя мрачно. Он родился в очень богатой семье, которая долгие годы была богатой, поэтому он не умел подавлять свои чувства и сейчас он показал все свое отчаяние. Для полноты картины он бы еще и ногой топнул лишний раз, но он подумал, что глубокая тишина и неподвижность лучше выразят его печаль.

— Думаю, это хорошая идея, — сказала она. — Запрыгнем в Хили. Ветер в волосах.

— Я уже не так увлечен машинами, — ответил он.

— Это потому, что тебе пришлось отпустить Честера, — предположила она.

— Всеми мы знали, что он бывший заключенный, — напомнил ей Монро. — Он был одним из моим добрых дел, одним из добрых дел, которые уже не в счет. Но нет. Теперь я должен притворяться, что эти машины ушли в этот дурацкий фонд, чтобы их не забрали из-за всей этой суматохи, а мне пришлось в итоге уволить единственного человека, который на самом деле что-то понимал в машинах и заставлял их работать как часы. Мне очень нравилось, когда он был за рулем. Я не хочу сам ездить за рулем. Я боюсь разбить их.

— Я могу сесть за руль, — предложила она.

— Я боюсь, что и ты можешь разбить их.

— Нонсенс, — она пожала плечами. — Я никогда в жизни не поцарапала ни единой машины.

— Любимая фраза.

— Я прокачусь, — вдруг решила она, — с тобой или без тебя. На Хили. Я люблю эту машину.

— Поддерживать контакт, — сказал Монро, словно догоняя собственные мысли. — Опять эта фраза «поддерживать контакт». Я не могу поддерживать контакт с Честером, потому что он бывший заключенный, прям удивительно, конечно, и из-за этого, я теперь не могу насладиться ездой на своих же машинах.

— Монро, ты идешь?

— Нет, — ответил он, вдруг он вспомнил, что он в печали, и снова выпятил нижнюю губу.

— В таком случае, — сказала она с улыбкой, — я выеду за пределы комплекса. Меня никто беспокоить не станет. Вот, можешь убрать? — попросила она и протянула ему треугольник. — Больше уже не буду с ним практиковаться. Вот настолько скучно мне было, Монро. Но быстрый кружок на Хили куда лучше этого тинь-тинь-тинь, песни Джони в одной ноте. Вернусь к обеду. И она ушла, по коридору, вниз по лестнице и дальше в большой мир.

Поскольку Монро был очень богат, Алиция, его первая жена, выглядела, как его вторая жена, но даже будучи в глубокой печали, он с удовольствием наблюдал за ее походкой. Одно из немногих удовольствий, доступных ему сейчас, Алиция. Он знал, что ему повезло, что она осталась с ним, когда все эти крысы… начали сбегать, когда корабль начал тонуть.

Она ушла. Он стоял один в коридоре, ему было некуда идти и нечем было заняться. Даже вечеринку устроить нельзя.

«Господи», — подумал он про себя, — «пусть уже хоть что-нибудь произойдет».

4

Когда Дортмундер вошел в бар «Бар и Гриль» на Амстердам авеню в одиннадцать вечера, Ролло, бармена, нигде не было видно. Завсегдатаи, которые, как обычно, разместились с левой стороны бара, продолжали свои посиделки без него, прямо как оркестр без дирижера.

На этот раз их беседа охватила проблемы глобального потепления. — Причина глобального потепления, — сказал один из них, когда Дортмундер присел рядом с ними с правой стороны, — это кондиционеры.

Двое или трое из завсегдатаев хотели было обсудить эту идею, но он властным голосом, обращаясь скорее даже ко всей группе, сказал: — Что значит «кондиционеры»? Кондиционеры охлаждают воздух.

— Внутри помещения, — ответил первый завсегдатай. — А куда девается все тепло, которое изначально было внутри помещения? Оно выходит наружу. Через, так называемое, вентиляционное отверстие. Холодный воздух находится внутри помещения, а горячий выходит наружу, отсюда и глобальное потепление.

Третий завсегдатай, которому в последний раз не дали слова, теперь имел возможность высказаться:

— А зимой как? Никто не пользуется кондиционером зимой, все включают отопление и печи, чтобы тепло оставалось внутри.

— И что? — не понял вопроса первый. — В чем суть?

— Суть? — третий завсегдатай очень удивился. — Сут в том, что зимой кондиционеры не работают, так каким тогда образом они влияют на глобальное потепление?

— Да ну тебя, болван, — фыркнул первый. — Зимой не бывает глобального потепления, все об этом знают. Зимой холодно.