Дорога к дому - [30]

Сзади раздались мяуканье и тявканье. Трое друзей оглянулись. Из-за поребрика бетонной дорожки выглядывали кошечка и два щенка.

– Ведь Тиффани нельзя туда заходить? – спросил у скунсихи Руфус.

– Как будто её это волнует, – рыкнула Регина. – Она плохая, очень плохая.

Снежинка сердито вильнула хвостом:

– Можно мне пойти с тобой, Тиффани?

– Нет, – вздохнула енотиха, – нельзя. Хватит таскаться за мной.

– Ты правда можешь забраться внутрь? – спросил Макс с надеждой и махнул хвостом.

Маленькая енотиха схватилась за край крыши передними лапками и помотала головой:

– Не-а! Вы, упёртые собаки, не верили мне, когда я предупреждала вас о Полосатике. Так с чего это я стану помогать вам?

На мгновение Макс почувствовал себя побеждённым, но потом увидел огонёк в глазах Гизмо – у неё был план.

Терьерша села рядом с вожаком и опустила голову.

– Знаешь, ты права, – проговорила она сладким-пресладким голоском. – Мы не должны были сомневаться в тебе, Серебряная Бандитка. Странно, что мы слышали рассказы только о Полосатике и Пятнистом, а о тебе – нет.

Крепыш посмотрел на Макса, как будто спрашивая: «Что это с нашей подругой?»

Лабрадор взглядом велел приятелю молчать.

Вскочив на лапы, Гизмо часто-часто завиляла хвостиком и гавкнула:

– Я знаю!

Оторопев от внезапного прыжка йоркширки, енотиха отпустила край крыши:

– Что ты знаешь?

Гизмо восторженно закружилась на месте:

– Мы можем поведать всему миру о том, какая ты необыкновенная и восхитительная! И тогда, клянусь, звери отовсюду будут стекаться сюда, чтобы посмотреть, как ты обгоняешь диких кошек, воруешь у них яйца и перескакиваешь с дерева на дерево.

Гизмо задней лапой стукнула Крепыша по носу.

Такс прочистил горло и запрыгал на месте:

– Я понял, друзья! Гизмо права! Только… – Он остановился и поджал хвост. – Мы не сможем двинуться дальше, пока не узнаем, где стена, а помочь нам может только Пятнистый.

– В том-то и дело, – вздохнула Гизмо.

Полосатик отошла от окна музея, встала рядом с Максом и шёпотом поинтересовалась:

– К чему это представление?

– Погоди, – так же тихо произнёс тот, – увидишь.

Сидевшая на крыше Тиффани легла на живот и хлопнула маленькими лапками по черепице.

– Ну, – сказала она, – и что именно вы будете рассказывать обо мне?

Гизмо устремила мечтательный взгляд вдаль.

– О, чего только мы не расскажем! Серебряная Бандитка с виду обворожительна, но не смейте злить её. Она быстра и бесшумна, движется сквозь ночь, как… как луч расплавленного лунного света!

Уши юной енотихи встали торчком.

– О-о-о, мне это нравится…

– Серебряная Бандитка – это звучит здорово! – залился лаем Руфус.

Щенки принялись с тявканьем носиться друг за другом, а кошечка перекатилась на спину и замахала лапами в воздухе.

– Никто не знает, что в вашем городе живёт такая знаменитость, – обратилась Гизмо к малышам.

– Я с удовольствием поведаю всему миру, что Серебряная Бандитка мастерски вскрывает человеческие замки и смело пробирается туда, куда до неё не ступала лапа ни одного зверя, только… – Крепыш указал мордой на двойные стеклянные двери музея. – Мы пока ещё не видели, как она это делает…

– Вы думаете, я не справлюсь? – Тиффани резко дёрнула хвостом.

– Конечно нет! – пролаяла Гизмо. – Просто если бы мы сами это увидели, то у нас была бы ещё одна история, которой мы поделились бы со всеми…

– Главное же детали, – завилял хвостом Крепыш.

Макс, затаив дыхание, следил за Тиффани, а та почесала подбородок и важно кивнула:

– Верно, верно.

– Сделай это, Серебряная Бандитка! – взвыл Крепыш.

– Ладно! – Енотиха поднялась на лапы. – Но только если вы трое обещаете рассказать всем о моих достоинствах.

– Обещаем, – поспешно согласилась Гизмо.

– Определённо, – подтвердил Крепыш.

– А ты? – Тиффани указала пальцем на Макса. – Ты что-то подозрительно тихий…

– Это оттого, – вильнул хвостом лабрадор, – что я так поражён твоими талантами, Серебряная Бандитка. Я буду с гордостью рассказывать о твоих удивительных способностях каждому встречному.

– Превосходно! – пропищала енотиха. – А теперь смотрите, как работает искусная воровка! И восхищайтесь.

Тиффани с разбегу перескочила с крыши в открытое окно второго этажа главного здания музея. Она легко приземлилась на подоконник и оглянулась – проверила, следят ли за ней собаки, – а потом прыгнула в музейный полумрак. Двое щенков и кошечка радостно заверещали.

– Вы все придаёте этому слишком большое значение, – произнесла Полосатик и направилась к стеклянным дверям.

– Да, – согласился Крепыш, – иногда приходится умасливать кого-то, когда на самом деле ты с удовольствием загнал бы его на дерево. Обычно заговаривать зубы – это моя работа, но, похоже, наша подруга Гизмо переняла у меня некоторые приёмы.

Терьерша любовно лизнула Крепыша:

– Я учусь у настоящего мастера!

Три собаки и скунсиха в ожидании уселись перед двойными стеклянными дверями; щенки и кошечка расположились позади них. За пыльными стёклами они видели интерьер музея – металлические скамьи с деревянными сиденьями, витрины и стойку кассира с выставленными на продажу открытками.

А вот Тиффани видно не было.

Зато её было слышно.

Звук цокающих по деревянному полу коготков эхом разносился по музею, потом раздался глухой стук, за ним – визг и серия громких ударов.