Дорога - [94]

— …оставить фургон, — сказала она. Часть её слов унёс порыв восточного ветра — …помочь…

— Держу пари, они не смогут провезти фургон по плохой просёлочной дороге, — фыркнув, заявила Луиз. Она вытерла нос тыльной стороной ладони. — Держу пари, они оставят его здесь.

— Мистеру Гарвуду это не особенно понравится, — ответил Питер.

— Это ужасно, правда?

Питеру пришлось согласиться. Это было ужасно. И не только — это было жутко. Неестественно.

Дико.

— Мы когда-нибудь вернёмся домой? — неуверенно спросила его сестра. Её глаза снова наполнились слезами.

— Конечно, вернёмся. — Питер не чувствовал уверенности, с которой говорил. Он ни за что не признался бы себе, что в уголке его сознания поселился тёмный страх. — Давай закроем двери, ладно? Чтобы не залетали мухи.

Они закрыли двери и начали ждать. Они ждали, пока Росс, Ноэл и Дел отцепляли фургон; пока Верли и Алек разгружали продукты из буфета фургона и переносили консервные банки тушёной говядины с овощами в багажник многоместного автомобиля, а упаковки макарон быстрого приготовления — в багажник седана Гарвудов. Наконец Кол тоже заглушил двигатель и направился к ним на помощь, подтягивая штаны.

Второй человек не вышел из грузовика. Он просидел в кабине с закрытыми глазами около двадцати минут и выглядел так, словно ему было очень плохо. Питер иногда бросал на него случайные взгляды, думая о том, какие проблемы могут быть у этого парня. Всё это время Монгрел продолжал лаять.

— Давай покормим его, — наконец предложила Луиз.

— Что?

— Давай покормим собаку. Может быть, он голоден.

— Не знаю. — Питер сомневался в этом. Он не думал, что голодные собаки обязательно поднимают шум, пока их не накормят, словно младенцы. Но к тому времени, как их родители вернулись на свои места в машине, он нашёл банку собачьей еды, обнаружил консервный нож и вывалил содержимое банки в пластмассовую миску Монгрела, издававшую неприятный запах.

— О, Питер, — простонала Линда, усаживая Роуз к себе на колени. — Что это за ужасный запах?

— Корм для собак. Мы подумали, что Монгрел проголодался. — Собака на самом деле с энтузиазмом набросилась на еду; миска стучала по полу, а хвост Монгрела с силой колотился в дверь. Пёс громко и неравномерно дышал. — Мы подумали, что после еды он перестанет лаять.

— Вы не могли покормить его снаружи?

— Тогда всё досталось бы мухам.

— Но здесь так ужасно пахнет.

— Этот запах лучше, чем вонь от раздавленных кенгуру, — пробормотал Питер. Однако мать не услышала его. Она была слишком занята расспросами Дел, которая, наконец, вернулась в машину и снова уселась за руль.

— Питер просто покормил собаку, — сообщила она Дел. — Ты не против?

— Что? А, это. Никаких проблем — Казалось, что мысли Дел занимало что-то другое. Она захлопнула дверь, повернула ключ в замке зажигания и взялась за рычаг. Она посмотрела в зеркало заднего вида. Понаблюдав за ней, Питер заметил, что у неё шевелятся губы, но из-за шума мотора, жужжания залетевших в салон мух (которых привлекла собачья еда) и громкого чавканья и сопения Монгрела ему не удалось разобрать, что она пыталась сказать.

Только некоторое время спустя, когда они, раскачиваясь и подскакивая, двигались в южном направлении, в сторону просёлочной дороги, Питер, наконец, понял, что Дел не напевала что-то себе под нос и даже не ругалась. Когда на одном из особенно больших ухабов они подскочили к самому потолку, Дел от неожиданности повысила голос, всего на несколько секунд. Питер услышал, как она сказала: «… во времена тягот и лишений, о Господи…», и внезапно ему пришло в голову, что на самом деле Дел молилась.

Он подумал о том, стоило ли ему присоединиться к её молитве. Обычно он не верил в бога, но сейчас он начинал думать немного по-другому. Здесь происходило что-то, что никак не вписывалось в контекст повседневной жизни. Что-то почти сверхъестественное.

Что-то, что доказывало существование высших сил.

* * *

Кол беспокоился из-за уровня топлива.

Бензина в его баке должно хватить на дорогу до Брокен-Хилла и ещё несколько литров должно остаться в запасе. Однако бесцельное блуждание по просёлочным дорогам уничтожит его преимущество. Он до сих пор был не совсем уверен в том что поступил правильно. Теперь, когда он снова подумал о ситуации — когда ужасное зрелище окровавленных кусков мяса осталось позади, — он начал пересматривать своё мнение. Сначала шок от перспективы увязнуть в вонючих останках животных заставил его поддержать план Дел. Он согласился поехать за ней в Балаклаву, откуда они смогли бы вызвать полицию. Он согласился остаться с группой, потому что чувствовал потрясение и тошноту. Ему совсем не хотелось двигаться дальше одному — особенно если поблизости слонялся какой-то сумасшедший с ружьём.

Но к тому времени, как они достигли просёлочной дороги, он уже не был так: потрясён и растерян. Он начинал сомневаться в том, что бойня на Силвер-Сити-хайвее продолжалась бы до самого Брокен-Хилла. И даже если бы так оно и было, — даже если там на самом деле случился какой-нибудь странный природный феномен (он не знал, из-за чего на дороге могло появиться такое количество туш, и он не особенно хотел выяснить это, потому что размышления на эту тему не приведут ни к чему хорошему), то почему он не мог ехать