Дорога длиною в жизнь. Книга 2 - [13]

Безусловно, к этой плеяде следует отнести и молодых в то время Магомета Тахировича Абшаева и меня, Леонида Абрамовича Диневича, и других.

Мы были молоды и очень «горячи» в своих спорах. Я был очень наивен. Мне всегда казалось, что «моё» всегда будет оставаться «моим».

Это теперь я понял, что повсюду нужно было оставлять свои «якоря», в форме статей, названий, патентов, медалей и орденов. Я же не позволял себе тратить на это время. Я шёл вперёд. Как оказалось другие всё «якорили».

Самое страшное событие (Я об этом пишу вторично. Это большая рана.) я обнаружил недавно. В зале технического совета построенного мной производственно-лабораторного корпуса в Кишинёве ныне висит рисованный большой портрет моего главного научного оппонента Магомета Тахировича Абшаева. «ПРИЕХАЛИ». Что было бы с перечисленными выше моими учителями и коллегами, если бы они это увидели!!!!. Мои ученики меня предали!!!! По ряду научных проблем некоторые из перечисленных учёных и я в их числе, обсуждали теоретические вопросы с академиками Зельдовичем и Харитоном. Меня, в то время лишь молодого специалиста, судьба крепко связала в этой проблеме с учёными ЦАО и в короткое время поручила роль одного из лидеров.

Я не могу удержать себя от важного, с моей точки зрения, замечания.

Выросшее в послегорбачёвско — ельцинское время поколение живёт в среде, совершенно отличной от нашей.

Все перечисленные славные учёные жили в основном наукой. У них (за исключением жуликов) в моё время не было возможностей совершенно легально грабить, строить себе виллы, покупать яхты и футбольные клубы. Спектр оплаты труда ограничивался штатными расписаниями и был весьма узок.

Я не знаю, как бы они вели себя в новых ельцинско — путинских условиях, но в те годы их главный жизненный ориентир был связан только с наукой и соответствующим признанием со стороны других исследователей.

Можно было получить звание профессора, академика, лауреата Премии Совета министров СССР или Государственной Премии СССР (что одно и тоже), Героя Социалистического труда. Однако, это только поощряло путь в науке и не создавало иллюзий о дворцах и яхтах. Люди жили и умирали в науке. Представляете себе, сколько нужно было бы затратить времени (из времени науки) на строительство замков и дворцов.

Все перечисленные учёные (99% из них уже в мире ином) создали вокруг своих взглядов на тему целые школы своих твёрдых в научных убеждениях учеников и последователей.

Я оказался в этой среде. Важно и то, что они, при нашем уже участии, смогли убедить сельскохозяйственных производителей, военных, энергетиков, авиацию и т. д. в реальных экономических возможностях своих научных достижений и их эффективности при практическом применении.

Исследования в других странах

Всё это дало возможность быстрого и опережающего в мире продвижения в поиске истины в области физических процессов в атмосфере и облакообразования.

США, Франция, Испания, Китай, Италия в тот период искали свой, отличный от СССР, путь реализации идеи воздействия на облачные процессы.

США ориентировались на самолётный метод засева облаков, Франция, Испания — на применение наземных генераторов льдообразующих частиц.

Одно из объяснений такой ситуации в США заключалось в том, что воздушные пространства этих стран насыщены местной и частной авиацией, причём летающей на малых высотах.

Совмещение пусков ракет с полётами таких самолётов и вертолётов было бы чрезвычайно сложным. Большинство восточно -европейских Стран (Болгария, Венгрия, Чехословакия, Румыния и т. д.) присоединялись к технологиям, разработанным в СССР. Китай стал развивать свою артиллерийскую технологию. Испания, Италия стали развивать работы на основе французской технологии.

Швейцария приняла решение провести международный эксперимент (Grosferzuch) на основе советской ракетной технологии на одном из французских полигонов. Я поставил им ракетные установки и оказал методическую помощь.

Руководитель швейцарского проекта доктор Федерер провёл на одном из моих полигонов несколько дней. Он внимательно изучил нашу ракетную технологию. В тот период мы ещё применяли только ракеты «ПГИ» и «Облако». К сожалению, при проведении экспериментов Федерер необоснованно стал экономить ракеты, сокращая их расход по сравнению с требованиями технологии от пяти до десяти раз.

Естественно, такой эксперимент не мог принести объективный результат.

Эксперименты Федерера при участии специалистов из США, Франции, Испании проходили несколько лет.

Советские специалисты в их проведении не участвовали.

В то время начальник управления активных воздействий Госкомгидромета СССР Юрий Алексеевич Серёгин посчитал, что проведение швейцарского эксперимента (по сути — проверки эффективности советской технологии) без участия нашего специалиста будет наиболее «чистым», «независимым».

К сожалению, он не учёл «интересантскую» составляющую организаторов эксперимента.

За эти годы в СССР было несколько международных совещаний, в которых Федерер участвовал.

В начальные годы он сообщал на семинарах слушателям, о том, что этот швейцарский эксперимент показывает высокие результаты ракетной технологии.