Дорога длиною в жизнь. Книга 1 - [21]

Демобилизация отца

После 28 лет службы отца и демобилизации его из армии в высоком офицерском звании мы решили поселиться в родном городе и мамы, и папы, в Одессе. В этом городе жила мамина сестра, а в 100 километрах от Одессы в Тирасполе жили папины две родные сестры Роза и Геся. Они были старше папы и очень его любили. В Николаеве жила со своей семьёй третья папина самая младшая сестра Анна. Остановились в Одессе у тёти Бети. Папа пошёл в горсовет.

Ему, одесситу, выехавшему с мамой одесситкой на Дальний Восток по направлению армии к месту службы, прошедшему войну и послевоенные сражения с бандеровцами, сказали, что согласны прописать его в Одессе, если он приобретёт квартиру площадью по 12,5 квадратных метров на каждого члена семьи. Это был приговор. У нас не было таких возможностей. Помыкались, помыкались и уехали к папиным сёстрам в Тирасполь. В то время мы принимали все эти проблемы не как несправедливость Советской власти, а как установленный порядок, который нельзя нарушать. Мы ведь были советскими и коммунистами.

А ведь это была судьба большинства из 1.200.000 офицеров уволенных из армии в 1959 году Хрущёвым. Эти люди были обучены военному делу, прошли фронты, но оказались для государства лишними. Конечно они могли оставаться в квартирах по месту жительства в момент увольнения. Но ведь это люди. Конечно, они хотели объединиться со своими семьями и вернуться в свои родные города.

Государство должно было позаботиться об их переобучении гражданским профессиям. Нет. Ничего этого не произошло. Сегодня я обвиняю Советское государство в бездушности к своим, обвешанным в военные годы наградами за боевые заслуги, гражданам.

Очень важно. Мы никогда не видели и не слышали ни от папы, ни от мамы слёз отчаяния и тем более рассказов, которые нам наносили бы психологические травмы. Это я теперь изучил и изредка применяю слова «сволочи, подонки, подлецы, позволяю себе психологические взрывы». От родителей я таких слов не слышал.

Возможно, именно поэтому они ничего не рассказывали нам о дореволюционном состоянии их родителей. Да разве в те годы, когда в каждой анкете спрашивали о дореволюционном прошлом, можно было что либо вспоминать. Можно было только заявлять и доказывать своё рабоче-крестьянское прошлое. Оно у нас было.

Бабушка по маминой линии зарабатывала мытьём в одесском порту рыбы. Папа со своими родителями работали на полях еврейской земледельческой колонии на Херсонщине.

Ничего почти не рассказывал нам папа и о войне. Мы знаем лишь, как ему приходилось участвовать в боях вместе с привозимыми им с Сибири свежими частями под Курском, как в качестве командира десанта брал острова Кунашир, Итуруп и Шикотан, и как он получил за это личную благодарность Сталина, ордена и медали. Через много лет я с Соней по приглашению министерства авиации Польши был в Варшаве. Я должен был объяснить польским специалистам технологию радиолокационного наблюдения за миграцией птиц. (теперь повторюсь). Однажды профессор Гданьского университета Прзмслав Бузе на машине организовал нам экскурсию по Варшаве. Проезжая в одном месте, он стал рассказывать нам о том, что мы проезжаем возле очень большого старинного еврейского кладбища. Я сказал, что мои прабабушка, прадедушка, бабушка и дедушка из Варшавы, что фамилия прадедушки Борух Кигель, а дедушки, которого звали Лев-Мойше, а следовательно и бабушки, Альт Софья Боруховна, что примерно в середине или конце 1800-х годов они переехали в Одессу.

На этом наш разговор по этой теме закончился. Дядя этого профессора был когда-то главным архитектором Варшавы. Какого же было наше удивление, когда я получил письмо от этого профессора, в котором он сообщал, что из архивов он нашёл дома и места работы моих 18-летних в то время прабабушки и прадедушки. Работая над этими материалами я вдруг понял, что моё имя, мало похожее на еврейское, Лёня, стало производным от еврейского имени моего дедушки Лев-Мойше. Итак. Папа приезжает в Одессу с японского фронта. Его короткий отпуск не позволяет заняться возвращением квартиры и поисками дворничихи, которая перед возвращением советской армии полностью обворовала квартиру и сбежала в какую — то деревню. Ехать в деревню одному в тот период было чрезвычайно опасно.

Что было в деревнях под Одессой хорошо показано в фильме «Ликвидация». Помните показанную в фильме операцию маршала Жукова по уничтожению сразу всех этих банд? Помните этого придурковатого Первого секретаря обкома или офицера немецкой разведки с большим числом недобитых подонков? Так ведь это об этом времени и об этих событиях. Там хорошо показаны послевоенные партийные и советские «городские управители». (Небольшая ремарка.

Какими бы ни были послевоенные управители Одессы, тем не менее только они смогли справиться и с послевоенным бандитизмом и со всем процессом восстановления жизни большого города). Выезжать в деревни офицерам было запрещено.

Папа забирает нас по месту своей службы на Курильские острова. В Одессе остаётся наша тетя Бетя. Ей предстоит выжить одной в послевоенной Одессе. Её муж без вести пропал на войне. Она выживет! Но квартиру вернуть не сумеет. Она не сможет отстоять свои права у Одесских «бандитов».