Дора в почёте - [2]

Кричи, не кричи, Васька, а у Доры все получилось. Сегодня, к примеру, ее фотографируют на доску Почета. Завтра, в честь Доры и ее бригады в Красном зале играет духовой оркестр и при всем коллективе комбината, вручают им переходящее знамя, и звание бригады коммунистического труда дают. Еще через два дня, прямо в обеденный перерыв, весь цех загоняют в клуб, чтобы смотрели, как Доре вручают орден «Дружбы народов» и прилюдно в депутаты выдвигают. Все, конечно, голосуют тут же, тянут руками, все согласные на это. И Васька, хоть и ненавидит Дору, а куда денешься, тоже голосует и хлопает в ладоши, как все. В зале шум. Дора волнуется, сбоку от нее портрет Ленина на стене весит. Щурится Ленин, как вроде следит за ней. Напряженно так смотрит на нее. Все понимает, и все знает вечно живой Ильич. И Дора не выдержала, мысленно заспорила с вождем революции. Кушать ее муж хочет каждый день. Работа у него на шахте тяжелая. Если его плохо кормить у него не будет сил. Вот придет он, ее шахтер, усталый с работы, сядет за стол и что? Я должна ему положить на тарелку орден, а вместо скатерти переходящее Красное знамя, или еще стол покрыть грамотами за хорошую работу, стопочкой сложить вместо блинов. Нет. Ему колбасу и мясо подавай.

И так увлеклась Дора разговором с Лениным, что не слышит оркестра, который в честь ее марш играет.

Собрание закончилось. Все нагрузились продукцией и медленно пошли к проходной. Дора снова думает: «Сколько нервов потратишь, пока вынесешь ворованное. Даже, если там дежурит надежная тетя Шура. За ней кто–нибудь, да и наблюдает; хорошо ли она свою работу делает». Сердце Доры бьется сильней, кровь к голове приливает, ноги тяжелеют. И так всякий раз, когда тетя Шура руками по мясу проводит. Скорей бы уже значок депутатский получить и неприкосновенной стать.

А как минует Дора проходную, полегчает враз, и вспоминаются ей уже приятные минуты. Вот, например, какие хорошие слова сказала, когда не обнаружила в кармане халата записку. В записке той председатель профкома речь ей заготовила. Дора не растерялась, и весь зал услышал ее гневную речь против империалистов. Да, она так и сказала: «Американцы хотят отнять у нас счастье трудиться для родины. Они нам завидуют и потому, опять же, хотят бросить на нас атомную бомбу. А мы, на зло им, будем работать еще лучше, и у них ничего не получиться».

Конечно, после торжества Васька не преминул, поиздеваться над Дорой.

— Я не понимаю, — сказал он ей. — Зачем тебе железный орден «Дружбы народов» вручили? Ты делаешь колбасу и орден тоже должен быть из колбасы. А чтобы не было атомной войны, нужно американцев запугать. Показать им тебя во время твоей работы. Ты одна делаешься страшнее атомной бомбы.

Чего это фарщик Васька злиться на нее, Дора не понимает. А в целом жизнь ее, с одной стороны, стала почетней. А с другой, вроде ей это и не нужно. Не нужно ей мозги лишними мыслями забивать. От всех этих волнений утратила Дора сон. Вот и сегодня она крутится в постели рядом с мужем, спать тому мешает. А ему в первую смену на шахту идти завтра утром. Но Дора теперь, как уже депутат, должна разобраться обстоятельно, что происходит. Что ни так? К примеру, ее бабушка–лютеранка, говорит, что воровать грех. Но все же теперь общее, народное. А из общего каждый берет, сколько может. А кто не может, у того дети раздетые и разутые. Не хочет Дора воровать, хочет она просто хорошо работать. Но почему ей за эту ее хорошую работу не хотят хорошо платить деньгами? И почему принуждают, поэтому красть и волноваться?

Образования у Доры не много и такие мысли приходят ей в голову впервые. Она сама себе удивляется и, развивая их дальше, делает еще одно открытие; — это вредительство. Кругом советская власть. Так кто же вредит? Она как депутат должна его теперь разоблачить, чтобы спокойно спать.

Ночь долгая, а за окном дождь и ветер так противно воет, хоть уши затыкай. Под утро Дора забывается легким сном, но тут же просыпается. Ее моментально осеняет. Она догадалась кто этот вредитель советской власти. Это американский шпион. Кого–то они заслали на родное предприятие и устроили на работу? Неужели Ваську? И наверняка он никакой ни Васька, а зовут его как–нибудь Фредом. Где–то это имя Дора уже слышала. Она обнаруживает, что кто–то рядом лежит с ней на кровати. Большая луна только на минутку выглянула из туч, но она успела разглядеть спящего. Вот он «шпион», Васька, мужем прикинулся. На работе от него нет покоя, так он еще и в советскую семью проник. Из–за этих американцев мне деньги за работу мало платят, чтобы я на воровстве нервы тратила. — Лихорадочно думает она.

Дора приподнимается и снова разглядывает спящего рядом с ней.

— Чужой, — думает она, — интересно, куда он мужа моего дел? Убил, наверное. А чтобы милиции сообщить, так телефона у нее нет, идти к автомату далеко, да еще под дождем? Ишь, разлегся! Решил, что хорошо замаскировался, — с ненавистью думает Дора. — А я сама подвиг совершу и второй орден получу.

Что–то изнутри подбрасывает ее на кровати и с криком «шпион проклятый» она наваливается на спящего и душит его. Тот хрипит, вырывается и швыряет ее обратно на постель. Дора на минутку пугается, потом понимает, что хочет от нее этот шпион и смело, как героиня кино, говорит ему: