— Отчего же?
— Ты, что, разговаривал с ней?
— Ну, нет.
— Она назвала себя оператору отеля?
— Нет.
— Тогда все, что нам известно, это то, что некая женщина звонила и оставила сообщение, и попросила поставить на нем инициал «А».
— Тебе надо было стать адвокатом.
— Тебе самому стоило бы быть более проницательным.
— Хорошо, согласен.
— Тебе известны другие женщины, чьи имена начинались бы с «А» и кто бывал в ресторане у Элейн?
— Возможно, но в данный момент ничто не приходит в голову.
— Что за еду подают у Элейн?
— Итальянскую.
— И туда ходят подобные подозрительные типы?
— Постоянно.
— Итак, мы не знаем точно, но кто-то из них обронил коробку спичек в кладовке или в подсобке.
— Из тебя получается неплохой защитник, но неважный детектив. Ты когда-либо слышала о предчувствиях?
— Я — женщина.
— Ах, да, я забыл.
Ее рука потянулась к его бедру.
— Я думаю, что могу доказать это на деле. — Она стала расстегивать его ширинку.
— Бетти, давай подождем несколько минут? — В это время они находились на хайвэе.
— Я — очень нетерпеливая женщина, — сказала она, отпуская его.
— О, господи, — выдохнул он, когда она опустила голову ему на колени.
— Я веду машину по шоссе, — думал он, и… застонал… — и только надеюсь, что полиция нас не остановит.
И, насколько мог при данных обстоятельствах, поддерживал разрешенную скорость.
На следующее утро Стоуну удалось вовремя приехать в студию, но выглядел он уставшим. В промежутке между временем, проведенным с Бетти, и размышлениями о событиях, произошедших накануне, у него осталось совсем немного времени для сна. Когда появился помощник директора, он сидел в гримерном кресле.
— Доброе утро, Стоун, хорошие новости: нам осталось отснять всего одну сцену.
— Я думал, что буду работать еще четыре дня, — удивившись, сказал Баррингтон.
— Они там что-то изменили в сценарии, так что у тебя осталась всего одна сцена — заключительное обращение к жюри и еще надо отснять твою реакцию на приговор.
— Как скажете, — произнес Стоун, беря в руки свою часть сценария. Он считал, что выучил роль, но не думал, что будет выступать сегодня. Тем не менее, когда он оделся и оказался на сцене, почувствовал, что готов. Вэнса нигде не было видно, но, поскольку в сцене был задействован только он, Стоуна это не смутило. Он прорепетировал сцену еще один раз, затем она была отснята.
— Готово, в печать, — сказал директор. — Стоун, все было здорово, теперь давай, выдай свою реакцию на приговор.
Баррингтон сел за прокурорский стол и постарался придать себе вид ужасно расстроенного человека, когда байлиф зачитывал вердикт суда.
— Вот какую он сделал конфетку! — воскликнул директор. Он подошел, пожал Стоуну руку, и поблагодарил его за работу. — Я пришлю тебе видеокассету, когда мы закончим. Будь здоров!
Стоун поднялся с кресла; еще не было десяти утра. Улыбаясь и протягивая руку, к нему на сцену вышел Вэнс.
— Я слышал, ты был великолепен, — сказал он, не отпуская руки Стоуна, и потащил его в угол зала заседания суда. — Отличные новости, — добавил он. — Вчера ночью звонила Аррингтон.
— И что же она сказала?
— Что она в полном порядке. Очень переживала по поводу моей реакции в отношении ребенка, и сказала, что ей нужно было несколько дней побыть одной.
— Где она была?
— Где-то в Долине у подруги.
— Итак, она дома?
— Будет завтра или послезавтра. Она помогает подруге решить какие-то личные проблемы.
— Что ж, Вэнс, ты меня успокоил. Она, очевидно, пыталась позвонить мне вчера вечером, но не застала на месте.
— Да, Аррингтон упомянула об этом. Ей неловко, что ты зря прилетел сюда, и она хотела извиниться. И шлет тебе привет. — Он похлопал Стоуна по плечу. — Ну, старина, спасибо тебе за все. Когда вернешься в Нью-Йорк, мы тебе позвоним. Да, Бетти доставит тебя в аэропорт. — И прежде, чем пошел на съемочную площадку, он еще раз похлопал Баррингтона по плечу.
Стоун стоял, вконец озадаченный, когда к нему подошла Бетти.
— Твой самолет улетает через полтора часа, — сказала она, вручая ему билет. — Боюсь, сейчас нельзя воспользоваться самолетом студии «Центурион». Ты полетишь первым классом.
— Думаю, меня это вполне устроит, — ответил Стоун.
— А здесь, — сказала она, вручая ему конверт, — твой чек. Только не трать его целиком в одном месте. Да, и еще мистер Ригенштейн оставляет тебе одежду — личный подарок от него.
— Это очень мило с его стороны.
— Давай, пойдем в твою костюмерную и снимем грим.
Когда они проходили мимо сцены, он заметил стоящего позади человека, одетого точно в такой же, как у него, костюм. Может быть, тот был его дублером. Стоун последовал за Бетти в трейлер, где обнаружил, что гардеробщица упаковывает его костюмы и рубашки в старомодный, красивый кожаный чемодан. Он сдал ей костюм, в котором только что был, и стал наносить крем для снятия грима. Через десять минут они были на пути в аэропорт. Бетти сидела за рулем «мерседеса SL600», — временно предоставленного ему Вэнсом. В воротах проходной Стоун отдал студийный пропуск, и вскоре они уже были на хайвэе.
— Я должен забрать одежду из Бел-Эйр, — сказал он.
— Она в багажнике. Служащий отеля упаковал ее для тебя. Знаешь, я думаю, а не вернуть ли тебе должок за вчерашнюю ночь любящей и покидаемой тобой девушке.
