Донская Либерия [заметки]

1

К большому сожалению, довоенный архив писателя не сохранился. Во время войны в нашу квартиру (а мы с осени 1939 года жили на четвертом, последнем, этаже в доме по ул. Фр. Энгельса) попала зажигательная бомба. Сгорели обстановка и письменный стол со всем содержимым: письмами В. И. Лебедева, А. В. Шестакова, писателя Алексея Толстого, копиями писем самого Н. Задонского и проч. Поэтому нас особенно порадовала одна недавняя находка. На краеведческих чтениях, посвященных 80-летию со дня рождения Н. А. Задонского (9 октября 1980 г.) воронежский краевед доцент ВГУ Е. Г. Шуляковский преподнес комиссии по литнаследию копию письма Н. Задонского к А. В. Шестакову. Работая в Москве в архиве Академии наук СССР, Е. Г. Шуляковский обнаружил это письмо в материалах фонда № 638. Мы имеем теперь возможность привести его:

«14-IV-38 г.

Многоуважаемый Андрей Васильевич!

Внимательно ознакомившись с Вашей статьей («Пропаганд, и агитатор РККА», № 5) и оценкой булавинского восстания – я пришел к выводу, что мой замысел вполне совпадает с этой оценкой и мне, пожалуй, не придется сильно перерабатывать пьесу «Кондрат Булавин» и вряд ли стоит добавлять новые сцены. К тому же и оценка движения В. И. Лебедевым, консультировавшим меня и много помогавшим, тоже абсолютно тождественна Вашей, следовательно, больших ошибок я, кажется, не сделал.

Очень прошу Вас выбрать время и прочесть трагедию и очерк мой, напечатанный в «Лит. Воронеже», и сообщить мне Ваше мнение, или выслать копию Вашего заключения, которое будете давать Комитету по делам искусств.

У меня сложилось сейчас интересное положение: ряд крупных театров находит мою пьесу ценной, выражает желание работать над ней и… боятся!! Боятся именно того, что «булавинцы срывали прогрес. политику Петра I», – т. е. делают неправильные выводы.

Поэтому так необходима Ваша помощь! Обидно, если труд, которому отдал я много лет, пропадет!

Уважающий Вас, Ник. Задонский

Воронеж, обл. ул. Чернышевск. 40

Н. А. Задонский».

В публикации «Логика поиска» (журнал «Подъем», № 4, 1980 и № 1, 1981) напечатана переписка Н. А. Задонского с учеными – профессором В. Н. Орловым и академиком М. В. Нечкиной. В. Н. Орлов, в довоенные годы занимавшийся творческим наследием Дениса Давыдова, консультировал Н. А. Задонского во время его работы над исторической хроникой «Денис Давыдов». А при создании исторической хроники «Жизнь Муравьева» его автора во многом поддерживала академик М. В. Нечкина. Теперь же мы можем говорить о том, что создать исторически правдивое, достоверное по своим концепциям и выводам произведение о донской Либерии ее автору удалось тоже при поддержке ученых-историков В. И. Лебедева и А. В. Шестакова.

2

«Работаю над пьесой о политотделах и большой исторической трагедией «Кондрат Булавин». Эти строки были написаны Н. Задонским в «Альманахе молодых писателей», выпущенном в Воронеже в 1934 году.

3

В этом предположении Н. Задонский не ошибся. И вот тому подтверждение. Во время Великой Отечественной войны А. Н. Толстой напечатал в журнале «Новый мир» пять глав из 3-й книги романа «Петр В. Писатель В. Б. Шкловский, большой знаток отечественной истории, написал А. Н. Толстому письмо, в котором высказал некоторые критические замечания. В письме Шкловскому от 20 октября 1944 года А. Толстой сообщает: «Два месяца я не мог работать и только на днях начал… Еще затруднение – втаскивание в роман новых персонажей, расширение его поверхности. Оказывается, это совсем не легкая штука… Хочется написать о Саньке в Париже, О Булавине тоже напишу…» (Алексей Толстой. «Познание счастья». М., Молодая гвардия, 1981, с. 170).

4

М. Горький. История деревни. «Большевик», № 14, 1936.

5

Все даты указаны в книге по старому стилю.

6

Астраханский бунт был в 1705 году. Донская старши?на сумела удержать казаков от участия в этом бунте и выдала московскому правительству укрывшихся на Дону «заводчиков». «Царь пожаловал Донцов за верную службу войсковыми клейнотами, послал им пернач серебряный с каменьем золочен, бунчук с яблоком и с доскою и с трубкою серебряной золочен, знамя большое, писанное на камке золотом, шесть знамен камчатых станичных» (Соловьев, История России).

7

Царю Петру князь Долгорукий, сообщил:

«По тому твоему, Великий Государь, имянному указу и по грамоте, сего сентября во второй день приехал я холоп твой на Дон в городок Черкасской и войсковому атаману Лукьяну Максимову и всему войску донскому твой, Великий Государь, имянной указ сказывал, чтобы они войском мне в вышеписанном городку Черкасском и в иных городках беглых всякие чинов людей сыскивать велели. И они войском в том городку Черкасском всяких чинов людей сыскивать мне не дали, о том они войском дали мне сказку за рукою и за войсковою печатью. И с той их сказки список к тебе, великий государь, послал я под сей отпиской. А выше того Черкасского городка во все по Дону и по иным рекам стоящим донские городки послали они войсковые письма к атаманам и казакам, чтобы тех городков атаманы и казаки в сыске и в отдаче беглых всяких чинов людей были мне и посланным от меня офицерам во всем послушны И для того послали они войском со мною холопам твоим старшин своих, знатных людей».

8

Связь Зерщикова с Булавиным отмечает генерал Ригельман в своей рукописи: «Сей злодей Кондрашка Булавин был Войска Донского казак, жительства из бывшей Трехизбянской станицы, при Северном Донце. Он определен был от бывшего войскового атамана Ильи Григорьева, сына Зерщикова, ведомства их, Войска Донского, в Бахмуте к соленому заводу, над работными людьми солеварами атаманом. Где будучи, имел он при себе набранных гультяев, запорожцев, черкес и прочих людей сот до пяти человек».

9

Войсковой атаман послал в Москву в Посольский приказ на полковника Шидловского жалобу, в которой сообщалось, что «он, полковник, им, казакам, в урочищах на речке Бахмуте селиться не дал и новопостроенный их казацкий городок с жилищами разорил до основания, и пожитки их, казацкие, от полчан его разграблены, и соляными их, казацкими, заводами завладел, и их, казаков, с того поселения с бесчестьем и ругательством согнал, похваляясь смертным убийством, без указу, самовольством своим. И на рубежной речке Жеребце, на дачах их, донских казаков, также и на Красной речке мельницы и пасеки и всякие селитебные заводы он, полковник, и полчане его заводят самовольством, а их, казаков, стесняют, и луга и сенные покосы и всякие угодья отбивают… и в те угодья выезжать им, казакам, не велят и похваляются на них смертным убийством».

Шидловский жалуется на донских казаков, которые «без его, Государева, указу из тех угодий с поселения Изюмского полку казаков выгоняют и чинят им многие обиды и бьют, и грабят, и сено косить не дают, и похваляются смертным убийством и разорением».

10

В отписке царю донской старшины о поступке Паньки Новикова говорится:

«А как был с розыском князь Юрий Владимирович и при нем будучие офицеры и старшины наши в Явсужском городке, и в то время Шульгинского городка атаман Фома Алексеев, уведав о таком злом совете, что собираются воры и изменники в некоем тайном месте и хотят-де князя Юрия Владимировича убить, и о том написал письмо, и послал той же своей Шульгинской станицы с казаком Панькой Новиковым в Явсужскую станицу к нашим старшинам Абросиму Савельеву с товарищами… И тот казак Панька с тем посланным от Фомы письмом не поехал в Явсужскую станицу, а поворотя, поехал в то место, где собирались оные воры и изменники, и им-то письмо объявил».

После разгрома булавинцев на Айдаре Панька Новиков был пойман, и отправлен в Москву, где и погиб в Преображенском приказе.

11

Весьма важный вопрос о том, действительно ли Булавин заранее договаривался с астраханцами, запорожскими и терскими казаками о помощи на случай восстания, до сих пор никем из историков не поднимался. А между тем решение этого вопроса имеет очень важное значение.

Возможно, Кондратий Булавин сказал о своей связи с астраханцами, запорожцами и терскими казаками для того, чтоб укрепить доверие к себе восставшей голытьбы, а возможно, казак Мануйлов, давая показания, просто присочинил эту фразу. В свое время, работая над первым очерком о Булавине, я, как и другие его биографы, тоже этой, никакими документами не подтвержденной фразе значения не придал Однако впоследствии, продолжая работу над булавинскими материалами, я обнаружил некоторые документальные намеки на возможную связь Булавина с теми казаками, о которых он сказал.

Английский посланник при русском дворе Чарльз Витворт 5 мая 1708 года в письме к статс-секретарю Гарлею прямо указывал, что Булавин «участник астраханского бунта, успевший бежать».

О том, что Булавин еше до восстания бывал в Запорожье, можно догадываться по тому, что после предательства войскового атамана он появляется в Сечи как старый знакомый запорожцев, превосходно осведомленный о всех их обычаях.

Несомненно, бывал Булавин и у кубанских казаков, среди которых находился его брат и много приятелей. В письме к кубанским казакам 27 мая 1708 года Булавин называет их по именам, бьёт челом «всем приятелям, с которыми мы зиму зимовали и нужду терпели». Таким образом, имеются основания полагать, что Булавин начал думать о возможности восстания не осенью 1707 года, а значительно раньше.

12

В этом красочном и довольно достоверном свидетельстве очевидца вызывает сомнение лишь упоминание о якобы замышляемом Булавиным походе на Азов и Таганрог, а затем на Воронеж и Москву. Мануйлов, вероятно, слышал об этом от булавинской вольницы, среди которой подобные разговоры велись непрестанно. Сам же Булавин столь широкого замысла тогда еще не имел, его намерения ограничивались тем, чтоб добыть своим голутвенным зипуны, коней и оружие во владениях всем ненавистного Изюмского слободского полка и зимовать в Изюме, о чём и сообщила царю Петру донская войсковая старши?на.

13

Посланная царю Петру отписка, восхваляющая усердие и верность домовитого казачества, была, разумеется, далека от истины. «Наши казаки и калмыки, не допустя их, воров и изменников, до Закотного городка, боем на них били, и к речке Айдару осадою их осадили. И мы, холопи твои, всем войском донским и с пушечным снарядом бой с ними учинили, и к ним приступали, и из пушек по них били, и в том бою знаменщика нашего убили и иных казаков и калмык ранили. И приспело время ночи, мы мало отступили, однако ж с того места свободного прохода в Закотный городок не дали и караулы в удобных местах поставили.

И они, враги и богоотступники, – видя над собой нужную осаду и смертную погибель, вначале оный проклятый враг и богоотступник Кондрашка Булавин тайно от них из осады в лес ушел, также и оные его советники един по единому тайно ж из осады в лес разбежались; потом между всеми ими мятеж учинился, и яко враги исчезоше, также разбежались.

И мы, холопи твои, служа тебе, великий государь, и радея усердно, не дожидаясь света, на них били и переимали многих рядовых, которые приставали к ним по убиению князя Юрия Владимировича, и тем наказания чинили: носы резали более ста человекам, а иных плетьми били, и из казачьих городков в русские города на Валуйки и в иные выслали, также и пущих заводчиков, которые, в собрании быв, оный совет умышляли и князя Юрия Владимировича и с ним офицеров побили, и таких врагов и богоотступников многих на том же месте похватали, близ десяти человек повесили по деревьям по обыкности своей за ноги, а иных перестреляли…

А того вора и богоотступника Кондрашку Булавина и иных заводчиков велено у нас, холопей твоих, во всех казачьих городках сыскивать накрепко и о том заказ учинить с жестоким страхом и под смертною казнью без пощады».

14

Странное, на первый взгляд, появление Булавина в Черкасске объясняется многими весьма существенными причинами. Н. С. Чаев по этому поводу делает нижеследующее замечание: «Тотчас же после убийства Ю. Долгорукого – т. е. первого акта восстания – консолидация казачества, или, выражаясь словами документов, «их общее согласие», нарушается изменой Л. Максимова и связанной с ним группы старши?ны, переходящих на сторону московской ориентации. Однако эта группа не является, по-видимому, многочисленной и не пользуется популярностью. Большинство старши?ны и домовитого казачества в это время все еще продолжает сочувствовать активному выступлению против Москвы. Так, известно, что Булавин после разгрома на р. Айдаре появляется в Черкасске переодетым в монашеское платье и присутствует на войсковом кругу. Это происходит с ведома б. атамана Ильи Зерщикова, пользовавшегося большой популярностью в Черкасске в качестве давнего оппозиционера Москвы. Несомненно, Булавин не мог бы этого сделать, если бы большинство черкасского казачества не сочувствовало начатому выступлению. Вполне возможно, что, только убедившись в доминирующих симпатиях к продолжению борьбы с Москвой со стороны большинства казачества и получив директивы от его виднейших представителей (И. Зерщикова, В. Поздеева и др.), Булавин отправляется в Запорожье и ведет там переговоры о совместном выступлении против Москвы.

15

Эти и последующие выдержки из писем английского посланника Чарльза Витворта взяты из его переписки со статс-секретарем Гарлеем (Сборник русского исторического общества, т. 50, СПБ, 1886 г.).

16

В подлинном булавинском обращении, присланном киевским губернатором Голицыным царю Петру и хранящимся в петровских бумагах, последняя фраза написана так: «…то приезжайте в терны вершины самарские». Полагая, вероятно, что неведомое слово «терны» появилось в результате описки, С. М. Соловьев в «Истории России» записал вышеозначенную фразу так: «… то приезжайте в черны вершины Самарские». В таком виде в дальнейшем эта фраза и печаталась во всех описаниях Булавинского восстания, в том числе и в моих очерках. Звучало это весьма романтично («приезжайте в черны вершины Самарские!»), но совершенно искажало точный адрес, указанный Булавиным для собиравшихся повстанцев. Булавин писал обращение в запорожском городе Тернах, расположенном на гористом берегу речки Самары, поэтому я и делаю соответствующее исправление в тексте.

17

Последнее доношение киевского воеводы не совсем верно. Булавин, у которого под рукой было восемьсот запорожцев, покинул урочище на реке Вороной не потому, что «уведал» о собравшемся близ него Полтавском полку, а потому, что этот полк, под начальством Ивана Левенца, и другой конный компанейский полк, под начальством Кожуховского, посланные Мазепой, произвели нападение на конницу Булавина и принудили ее искать другого пристанища. Об этом свидетельствует нижеследующая царская грамота гетману Мазепе:

«Ныне нашему царскому величеству известно, что те посланные твои два полка, полтавский да компанейский, сойдясь с вором Булавиным с восемьсот человеками, с божьей помощью учинили над ними, ворами-булавинцами, поиск, тех воров разбили и языков многих побрали. И мы, великий государь, тебя подданного нашего гетмана и кавалера Ивана Степановича за посылку тех регименту твоего двух полков ратных людей жалуем милостиво и премилостиво похваляем. И за ту службу указали мы послать полковнику полтавскому Ивану Левенцу и полковнику компанейскому Кожуховскому по паре соболей, по двадцати рублей пара, да по кафтану объяринному на лисьих бурых мехах. Сотникам двадцать одному человеку по поставу камок по паре соболей, по пяти рублей пара».

18

Г.В.Плеханов подтверждает: «Булавин, очевидно, хорошо знал, как дорого было многим недовольным «древлее благочестие». Он объявил себя его защитником, хотя сам он, может быть, мало дорожил, им и, по-видимому, плохо понимал, чего собственно требуют староверы» (Г.В.Плеханов, Движение русской общественной мысли после Петровской реформы. Сочинения, т. XXI. Государственное издательство, 1925 г.).

19

Стремление действовать «с ведома общего совета», стремление улучшить казацкое самоуправление – наиболее яркая отличительная черта Кондратия Булавина как вождя казацко-крестьянского восстания. И, думается, эта сторона деятельности Булавина, никем еще не затронутая, заслуживает особого исследования.

Стоит представить, что происходило двести пятьдесят лет назад в Пристанском городке. В то время всюду господствовала монархическая власть и никто из русских людей не помышлял об ином образе правления. А в Пристанском городке собираются «на совет» избранные в станицах «лучшие люди», утверждают ряд организационных мероприятий, выбирают временную исполнительную власть в лице походного атамана и старши?ны.

В дальнейшем, когда Черкасск булавинцами был взят, временная исполнительная власть, избранная в Пристанском городке, слагает свои обязанности. В Черкасск снова собираются «на совет» представители ста десяти станиц и городков, которые голосованием избирают всею донскую власть и войскового атамана и «по договору для крепкого впредь постоянства и твердости в книги написали»

Выборность, правда, существовала в донском войске издавна, но, с тех пор как донское казачество попало под контроль царского правительства, демократический характер выборов был утерян. Донская власть избиралась из среды домовитого казачества, из лиц, угодных царскому правительству, причем голутвенные казаки верховых городков в выборах не участвовали, а «крикунов и старожилых, коренных казаков» домовитые или подкупали, или устраняли от выборов.

Булавин изменил этот порядок. В выборах получили возможность участвовать самые широкие слои казачества и донской голытьбы. Такие меры, как конфискация церковных денег, или высылка богатых низовых казаков, или, наконец, введение «заповеди под смертной казнью, чтоб никто про имянование великого государя не вспоминал», были проведены Булавиным лишь потому, что за эти меры в войсковых советах стояли наиболее революционно настроенные представители голутвенного верхового казачества.

Все это, несомненно, должно представлять большой интерес для историков и исследователей.

20

Поражение булавинцев на Курлаке порадовало царя Петра, но возвращение Бахметева и Рыкмана в Воронеж причинило сильную досаду. Петр писал в Воронеж адмиралу Апраксину: «Поздравляю вашу милость добрыми ведомостями; что учинил господин Рыкман, где и сам ранен и прочие, над товарищами Булавина… токмо зело жаль, что была самая пора на них далее идти, и городки их воровские жечь, и прочее делать» (Голиков, Деяния Петра Великого).

21

Пленные булавинцы все же не избежали страшной участи. 25 мая царь Петр писал адмиралу Апраксину: «Воров булавинцев, которые ныне на Воронеже, прикажи казнить и перевешать по дорогам ближе тех городков, где они жили и воровали, и о том изволь отписать к майору Долгорукому». В начале июня пленные булавинцы были повешены и расстреляны под Воронежем.

22

Киевский воевода Голицын 4 апреля 1708 года доносил царю Петру: «Булавина жена с сыном, которому полгода, привезена в Белгород. И о ней, что ваш указ повелит?» Царского ответа на этот вопрос нигде в бумагах я не обнаружил. Известно лишь, что в июле месяце среди белгородских заключенных «Ульяна Булавина с младенцем при ней» продолжала еще числиться. Дальнейшую судьбу ее выяснить не удалось.

23

Хочется отметить необычную форму и стиль переписки Булавина и его атаманов. Боярские и дворянские письма той эпохи характеризуются проявлением самого низкого угодничества и лести перед сильнейшими, бахвальства и чванства перед людьми, находящимися в подчинении.

Такими подписями, как «скудоумный раб твой» или «последний твой холоп», пестрят все дворянские письма к царю и вельможам.

Меншиков, став царским фаворитом, называет природного князя Григория Ивановича Волконского просто «Григорием», а иногда и «Гришкой», а Волконский именует себя «униженным рабом» фаворита и пишет ему в таком стиле: «Умилися надо мною таким бедным, чтобы я был взыскан вашею милостью, ни от кого себе помощи не имею, токмо надежду имею на бога и на вашу княжую милость, ото всех обидим, ни от кого не помилован».

В грамоте Булавина царю и воеводам унизительные для человеческого достоинства слова не употребляются. В письме Булавина князю Голицыну, как и в других его письмах, отражается твердая воля вождя народного восстания, сознание правоты затеянного им дела и уверенность в своих силах.

24

Посланные в Черкасск тайные соглядатаи доносили азовскому губернатору: «Да у него ж вора умышление, и будет посланные от него Некрасов и Драной полки Государевы разобьют, и у него же вора намерение идти под Азов и под Троицкой и в Русь по городам до Москвы. А буде ратные Государевы полки тех ево единомышленников побьют, и у него вора с Некрасовым положено сбираться по Дону в Цимле, а собрався идти на Кубань».

25

Бывшие в Запорожье посадские люди на допросе показали: «И была-де в раде меж казаками битва великая и положили-де было на том, что идти под самарские города для разорения. И послали было в конное стадо для того походу. И того ж де числа присланы из Киева в Сечу к церкви черные попы на перемену прежним попам, и те попы выносили из церкви в раду святое евангелие и крест, и от такова злого намерения их запорожцев уговаривали а отвращали. И того-де числа та их рада не состоялась».

26

Донская Либерия! Что это такое? Несомненно, что слово «Либерия» происходит от латинского «liberias» (свобода), но я нигде не встречал документов, в которых «Либерией» именовались бы восстания Разина или Пугачева, а в булавинских бумагах это слово употребляется неоднократно.

Бригадир Федор Шидловский, после того как булавинцы разгромили Сумской полк и укрепились в силах, доносит Меншикову: «Донские казаки делали тайно, а ныне явно объявили свою Либерию и воровство». В другом письме Шидловский сообщает, что пошел со своими полками «для истребления оной донской Либерии и для искоренения воров». Следовательно, в понятие «Либерия» вкладывалось нечто отличительное от обычного «бунта», или «воровства», как тогда назывались антиправительственные выступления народа.

Очевидно, имелась в виду возглавляемая Булавиным донская власть, стоявшая за казацкие вольности и пытавшаяся демократизировать казацкое самоуправление.

27

Г. В. Плеханов делает о Булавинском восстании нижеследующее замечание:

«Какие учреждения нужны и возможны были для того, чтобы оградить тяглую Русь от «напрасного» разорения, грабежа и битья, этого не знал Посошков, и это оставалось неизвестным всей многострадальной тягловой Руси. Для Булавина или для Голого этот вопрос решался очень просто: введением в России казацкого устройства. И мы видели, что, восставая против поставленных царем начальных людей, тяглые жители деревень и посадов не прочь были сделаться казаками. Но усвоение казацких порядков разве лишь на время устранило бы в России те общественные «неисправы», которые толкали ее черных людей на восстание: разделение общественного труда при данных экономических условиях опять привело бы к порабощению трудящейся массы. При этом, вероятно, исчезли бы некоторые, наиболее тяжелые и унизительные последствия ее порабощения. И это, разумеется, было бы чистым выигрышем для нее. Но и об этом можно было разве; лишь мечтать. Соотношение общественных сил заранее обрекало на неудачу всякую попытку сломить установившийся на Руси общественно-политический строй» (Г. В. Плеханов, Движение русской общественной мысли после Петровской реформы. Сочинения, т. XXI. Государственное издательство, 1925 г.)

28

Азовский губернатор Толстой 5 июня 1708 года доносил царю следующее: «По ведомостям из Черкасского от Василия Фролова с товарищами уведал я, что оный вор Булавин хочет из Черкасского с единомышленниками своими бежать вскоре на Кубань, посылал я раб твой к Черкасскому для отгону воровских его конских табунов, чтобы оному вору бежать было не на чем. И те, Государь, посланные мои, согласись с ним, Василием, с товарищами конские табуны от Черкасского отогнали к Азову, и они, Василий Фролов с товарищами, приехали в Азов».

29

Изюмский житель Левко, бывший целовальник, показывал, как при нем «на Бахмуте сбирали бахмутцев всех в круг и в кругу читали войсковую от Булавина грамоту. А в той грамоте написано, чтоб во всех юртовских городках, также и в Бахмуте, поверстали казаков в десятки, а с десятка выслали по семи человек в Черкасск со всеми войсковыми припасами, а по три человека оставляли в куренях… Да в том же кругу сказало, чтоб войско охотное кто хочет шли набезпечно до Черкасского до Булавина».

30

«Приехали в Сечу от вора Булавина три человека с прелестным письмом, – сообщает комендант Каменнозатонской крепости на Днепре, – а в том письме написано, чтоб запорожцы к нему, вору, приходили, а он-де, вор, будто станет им давать на месяц по десяти рублей денег. И по тому письму идут многие запорожцы… А из Каменнозатонских солдатских полков мая в разных числах бежало солдат двадцать два человека…»

31

Булавин не ошибся. Украинский народ не пошел на сговор со шведами, а совместно с русскими войсками истреблял интервентов. Булавина в то время не было в живых, но уцелевшие после разгрома восстания булавинцы, бежавшие на Украину, соединившись с селянами в охотничьи партизанские отряды, приняли самое активное участие в борьбе против чужеземных захватчиков. Об этом подробно сказано в последующей хронике «Смутная пора».

32

Участник сражения у Кривой Луки офицер А.Ушаков так описывает это событие: «И пришли на него, вора, к тому урочищу июля второго дня за три часа до ночи. А он, вор, увидя наш приход, к нам с конницею и с пехотою и с пушками из обозу своего вышел с полторы версты, и учинили с нами баталию. И был бой до второго часу ночи… и их, воров, с того места сбили, и даже до самого обозу били и кололи, и его самого, вора Драного, убили. А воры остатние, той же ночью, через Донец переправляясь, потонули, а другие, переправясь Донец, ушли. И на том бою их, воров, побили больше тысячи человек… А было их под тем местечком пять тысяч, да полторы тысячи запорожцев».

33

Киевский воевода Голицын доносил о появлении на Украине булавинцев: «У Днепра в Великом Логу 18 июля приехали булавинцы, черкасы, человек двести, которые ходили из Сечи вору на помочь. А полковником-де у них, воров, запорожский казак, прозванием Беловод, а сотником Кадацкой житель Кривошея. И сказывали, что были они у Булавина на Дону, И тот-де вор посылал их под Азов для взятия города. И под Азовом-де их разбили, многих побили и в воде потонуло, и осталось их, воров, малое число… А 18 же июля на речке Волчье, в урочище Кленниках, наехали воры черкассы и русские люди, конница и пехота, тысячи с полторы, у которых, было двадцать знамен… И сказывали: были-де они у Булавина и у Драного и идут в Запорожскую Сечу и везут с собою на возах много раненых воров. Да с ними ж идут и бахмутские бурлаки, которые ходили с Бахмута с вором Драным».

34

«Булавин, оставленный всеми, кроме одиннадцати преданных ему человек, защищался отчаянно и убил из своих рук двух казаков, но увидя, что дом начали обкладывать камышом и готовились зажечь, застрелился из пистолета» («Воронежские акты»).

35

Донской историк Е.П.Савельев описывает смерть Булавина и его дочери несколько иначе. Заговорщики ворвались в атаманский дом. Вместе с Булавиным была переодетая в казацкое платье его дочь Галя. Она вместе рубилась с отцом и, раненная, падая, вскричала:

– Отец, спасенья нет!

Потом, увидев, что отец взвел курок пистоли, вскочила, обнажила кинжал и проколола себе грудь, воскликнув, обращаясь к изменникам:

– Рабы, презренные и жалкие рабы! Смотрите, как умирает свободная казачка…

И упала мертвой на труп отца.

Следует, однако, заметить, что это описание основано Савельевым не на документах, а на предании. А их существует несколько. В другом, например, утверждается, что заколовшая себя женщина была не дочерью, а «полюбовницей» Булавина. В третьем говорится о том, будто Булавин находился в связи с женой своего брата Петра, красавицей черкешенкой.

Об этих преданиях я писал в послесловии к своей трагедии «Кондрат Булавин» (Воронежское книгоиздательство, 1938 г.).

36

Одновременно войска князя Хованского разгромили другую значительную группу булавинцев, собравшихся близ Паньшина. В письме к царю Хованский сообщал: «А было того их воровского собрания тысячи четыре, кроме жен и детей. А тех их жен и детей и пожитки их твои Государевы ратные люди да калмыки побрали по себе немалое число. А было того их воровского обозу с полтора тысячи телег. А которые воровские казаки с той баталии побежали было в лодках, и тех на плаву, нагнав на лошадях, калмыки множество покололи, а иных потопили, только их, воров, ушло в двух лодках самое малое число».

Хованский в этом же письме уведомляет, что его войска сожгли дотла восемь донских городков, в том числе Паньшин, Голубых, Качалин.

37

Булавинцы, бежавшие на Кубань, прожили там около семидесяти лет, а затем они, вернее их дети и внуки, были переселены на Дунай. Находясь под властью турок свыше двух столетий, потомки булавинцев и некрасовцев сохранили свою веру, быт, обычаи и продолжали страстно мечтать о возвращении на родину, но царское правительство отвергало все их ходатайства. Лишь при Советской власти потомкам булавинцев и некрасовцев удалось осуществить свою мечту. Они трудятся ныне в украинских и придонских колхозах.

38

Долгорукий признает это в своих воспоминаниях. А генерал Ригельман отмечает, что Долгорукий «пойманных всех казнил и повешенных на плотах по Дону пущал. А непокоряюшиеся и бунтующиеся с супротивлением станицы, как то на Дону Старогригорьевскую, а при устье Хопра реки – Пристановскую, по Донцу, почав с Шульгинки, и все окольные их места даже до самой Луганской станицы – все вырублены и до основания истреблены и сожжены».

39

Впервые эти старинные песни о Булавине были опубликованы в воронежском журнале «Подъем» № 4, 1957 г.

40

В связи с тем что некоторые товарищи склонны усматривать в Булавинском восстании черты реакционности, считаю необходимым привести нижеследующее замечание известного советского историка профессора А.В.Шестакова: «Совершенно неправильно делать выводы о том, что движение Булавина было явлением реакционным, что восставшие срывали прогрессивную политику Петра I, боровшегося тогда не на жизнь, а на смерть со шведами, за вступление России в семью западноевропейских народов. Народные восстания были протестом не против того лучшего и прогрессивного, что приносил в Россию Петр I. Они были направлены против варварских методов царя-преобразователя, в них нашел свое выражение протест против того господства, которое своей политикой укреплял Петр I в интересах класса помещиков и нарождавшегося класса купцов» (А. В. Шестаков, Россия XVIII века – империя помещиков и купцов).