Доносчики в истории России и СССР - [18]

В историческом романе Леонтия Раковского «Изумленный капитан» (1936 г.) о Возницыне говорится: «Он на всех языках книги читает. С иноземцами любит беседовать. Бывало, в Астрахани перса ли, татарина ли в гавани встретит, — к себе позовет, расспрашивает: как они живут да какой у них Закон? Эти годы здесь, в Москве, жили — в Немецкую слободу часто ездили. К нам, в московский дом, жидовин один со Старой Басманной часто хаживал. Целый вечер, бывало, с Александром Артемьевичем говорят». Этим жидовином был Борух Лейбов. По рассказам крепостного человека Возницына Александра Константинова, в июле 1736 года барин наказал ему отправиться в Немецкую слободу, сыскать там «ученого жида» и уговорить его к нему в гости пожаловать, что он, Константинов, в точности и исполнил. Историки уверяют, что Лейбов чуть ли не силой заставил Возницына принять иудаизм, а тот, «не отличавшийся ни умом, ни образованием», поддался его уговорам. Однако есть все основания полагать, что Возницын принял иудейскую веру не «по коварственным наговорам жида Боруха Лейбова», как об этом будут писать в официальных документах, а по собственному разумению. При этом он ясно понимал, как будет воспринят этот его шаг окружающими, и по возможности пытался себя обезопасить. Так, направляясь в декабре 1736 года в Польшу «к лучшему познанию Жидовского закона», он объявил домочадцам, что едет к тамошнему искусному лекарю, дабы тот излечил его от недугов.

Из материалов дела следует, что, оказавшись в польском местечке Дубровна, Возницын поселился в доме сына Боруха. Он настоятельно просил Боруха о своем переходе в иудаизм и желал совершить обрезание, о чем «согнув руки свои, присягал». Лейбов, вняв его просьбам, призвал «жидов трех человек», среди коих находился и моэль, «который от Рабинов, то есть Жидовских судей благословен на обрезание рождающихся… младенцев». После сего была совершена бритмила (обрезание), и Возницын, вступивший в союз с праотцом Авраамом, на радостях пожаловал моэля 10 рублями. И «все означенные Жиды с оным Борухом и сыном его по Жидовскому обряду обедали, а он, Возницын, от обрезания изнемог и лежал в постели своей». При этом «Жидовские шабасы (соблюдал) и богохульные противные о Христе Господе Боге слова… он, Возницын, произносил».

Когда Возницын вернулся из Польши в Москву, его отношения с женой еще более обострились. Елена Ивановна злобилась на «немалые мучительства» и «нестерпимые побои», учиненные ей благоверным. К тому же она опасалась остаться без средств в случае развода. Так или иначе, у нее были все основания избавиться от супруга. Поэтому в доносе, поданном 4 мая 1737 года в канцелярию Московского Синодального правления, Елена Ивановна постаралась достаточно полно описать все «преступления» мужа. В доносе говорилось, что муж ее, Возницын, креста нательного давно не носит, и вообще, «оставя святую православную греческого исповедания веру, имеет веру жидовскую и никаких господских праздников не почитает. И в страстную седмицу употреблял себе в пишу пресные лепешки и мясо баранье….А оной же муж в молитву имеет по жидовскому закону, оборотясь к стене… Он жидовский шабас содержал и мыслил тем умаслить Бога, живность по жидовскому закону резал… Опресноки по жидовскому закону пек и ел». И из семейной, передававшейся из рода в род «Псалтыри Доследованной» с изображением Спаса нашего Иисуса Христа и прочих святых злодейски страницы вырвал, а иные гравюры кощунственно подскоблил. Носил с собой какую-то жидовскую молитву и никогда с ней не расставался. Сообщила она и о разрушенной часовне, и о надругательстве над иконами. Но, главное, муж ее «от жидов обрезан, а больше из тех жидов имел он дружбу с жидом Ворохом Глебовым». При этом в доносе Возницына сообщила неопровержимое доказательство его еврейства: «до отъезда (в Польшу) повреждения (у него) не видала, а после приезда повреждение на тайном уде усмотрела, да и потому обрезан и явно себя изобличает». Еврейство Возницына подтвердил и один из его слуг, показавший, что барин заставлял его молиться «по-жидовски». Бывший духовник Возницына, московского Благовещенского собора священник Михаил Слонский, показал, что он годами не исповедуется и не причащается и что вместо слов раскаяния услышал от сего раба божьего беззастенчивую проповедь жидовства. Александр распространялся о том, что «знает, как Бог нарицается различными именами еврейскими, да еще знает, как похвалы его Бога поеврейски хвалят и величают, и что значит имя ангел, и что аллилуйя, и что аминь, библия, вседержитель, и как псалтырь прямо сказать знает». Он также дал православному пастырю «жидовскую молитву своеручного ж их писания».

Делу о «совращении отставного капитан-поручика Александра Артемьева сына Возницына в жидовскую веру откупщиком Ворохом Лейбовым» был дан ход. «Преступников» схватили и препроводили в Санкт-Петербург с предписанием содержать в кандалах «под самым крепким арестом». Фигурантами по делу проходили 20 человек. Следствие вел начальник Канцелярии тайных розыскных дел генерал А.И. Ушаков под пристальным вниманием государыни, которая в этом богопротивном деле видела вопиющее беззаконие и опасность для Христовой веры. Особое внушение сделала Анна Иоанновна караульным: «Дабы (сии преступники) от жидов каким воровским способом или происком выкрадены или через взятку перекуплены не были!»