Доноры - [5]

- Я уже сказал: мы работаем на закон. Фактически мы - та же полиция, но... - Рупперт поставил опустевшую бутылку на подоконник и скрестил на груди руки. - Дело в том, парень, что поле нашей деятельности более специфично. Если полицию можно определить как симбиоз закона и пули, то мы сочетаем несколько иные ингредиенты - скажем, пулю и науку.

- Обходя закон, на который вы работаете, стороной? Так вас надо понимать?

- Замечательно!.. Ты складно научился говорить по-английски! Рупперт хмыкнул, оставляя таким образом выпад Виктора без внимания. Честное слово! И не подумаешь, что русский.

- Так как насчет закона?

Словно осуждая его напористость, Рупперт покачал тяжелой головой.

- Ты ошибаешься, парень. О законе я выразился совершенно верно. Мы не только с ним дружим, но, смею надеяться, в самом скором времени сумеем превратиться в его первооснову. Хотя это не совсем то, о чем я собирался с тобой толковать. Речь ведь идет не о нас, а о тебе. - Рупперт поерзал обширным задом по подоконнику. - Попробую выразиться яснее: чего ты хочешь и что ты имеешь? Давай начнем плясать от этого. Кое-что мы о тебе разузнали, и потому могу сказать, что имеешь ты, парень, не очень сладкое прошлое и примерно такое же безрадостное будущее. Вот почему ты уже ничего не хочешь и сам в добровольном порядке вызвался внеочередником в ад. Сделаю небольшое признание: мы как раз нуждались в добровольцах и полагали, что ты нам подойдешь. Так что все случилось весьма кстати. Думаю, подойдем тебе и мы. В самом деле! Твоя жизнь стала тебе в тягость. Практически ты уже отказался от нее. Мы вмешались в самый последний момент и потому на спасенную жизнь вправе предъявить энные претензии.

- Право на мою жизнь?! - Виктора даже подбросило в кресле. - Да кто вас просил вмешиваться? Это было частным делом, касающимся одного меня! Подумать только! Чьи-то права на мою жизнь... Надо же! Да пошли вы к дьяволу со своими претензиями!

- Прекрасно понимаю тебя, парень, - Рупперт благодушно махнул рукой. - Но поверь мне, я знаю и другое: жизнь - штука переменчивая. Сегодня тебе плохо, а завтра может статься и так, что ты ужаснешься замысленному в прошлом. И в принципе это "завтра" сейчас в твоих руках. Как ты решишь, так и будет. Откажешься сотрудничать с нами - пожалуйста. Возвращайся в свою каморку и ломай голову над тем, как расплачиваться с кредиторами. Или доводи свое маленькое предприятие до конца. На этот раз тебе никто не помешает, могу дать свое слово.

Виктору показалось, что Рупперт улыбнулся. Мавр сделал свое дело. Подразумевалась сдача позиций и классический вопрос: "А что можете предложить мне вы, мистер Рупперт?" Виктор упрямо сжал челюсти. Надо будет - объяснят и без его заискивающих вопросов...

Некоторое время Рупперт в самом деле молчал. В конце концов пошевелил крупными плечами и одобрительно заметил:

- А вы мне нравитесь, Вилли. Ей-богу, мы с вами сработаемся.

Впервые он назвал Виктора по имени и обратился к нему на "вы".

- Так вот, Вилли, взамен мы хотели бы предложить вам работу. Работу весьма необычную, сопряженную с риском. Скажу прямо: может быть, мы даже предлагаем вам смерть. Никто не гарантирует счастливого исхода. Все будет зависеть от вас. Повторяю: летальной концовки я не исключаю. Но даже в этом случае подобная гибель не будет похожа на то стыдливое мероприятие, что затевалось в гостиничном номере с горсткой зажатых в ладони дамских транквилизаторов. В нашем деле смерть носит по-настоящему мужской характер. Зачастую это смерть героическая, а главное, далеко не бессмысленная. Наши волонтеры погибают на боевом посту, как погибает солдат, защищающий родину. Они помогают городу и делают этот мир немного чище и светлее. Кроме того, смерть вовсе не обязательна. Семьдесят процентов сотрудничающих с ОПП, как правило, остаются целы и невредимы. В случае ранений мы, разумеется, предоставляем экстренную медицинскую помощь. А в квалификации наших врачей, думаю, вы уже успели убедиться. В итоге же, выполнив работу по контракту, вы становитесь обладателем кругленькой суммы в пятьдесят тысяч долларов.

- Полсотни кусков?

- Именно!

- Но вы до сих пор не упомянули о сути работы.

Рупперт грузно отошел от окна и опустился в кресло напротив Виктора. Лицо у него оказалось гладким, неприятного желтоватого оттенка. Глаза ничего примечательного собой не представляли. Главной эффектной деталью внешности Рупперта оставался его хищный нос.

- Мы называем это "работать донором", Вилли.

- Донором?

- Да, донором. Ибо по своей сути это не что иное, как чистой воды донорство. Нет, нет!.. Вы снова меня неправильно поняли. Речь идет не о переливании крови и каких-либо опасных операциях. Вы делитесь с человечеством не кусочками кожи и не глазной роговицей, вы делитесь с ним спокойствием и счастьем.

- Не понял?

- Да, Вилли, да. Спокойный ток жизни - это тоже своего рода капитал, и, как всяким капиталом, им вполне можно делиться. Вы, конечно, можете заявить, что в вашем случае никаким спокойствием не пахнет, но уверяю вас, вы попадете впросак. В том-то и заключается парадокс! Даже тогда, когда человек не в состоянии помочь самому себе, он может помочь окружающим. Хотите примеры - пожалуйста! Человек, неизлечимо больной, собирается с духом и отправляется устранять опасную утечку на какой-нибудь атомной станции. Ничем не ухудшая собственного безнадежного положения, он оказывает существенную помощь другим.