Донольцы. Повесть о первых людях каменного века на Дону - [68]
Вожак еще раз выдохнул свое «гых», сам первым, за ним подданные гуськом, часто оглядываясь, неторопливым бегом удалились вслед за своими женщинами и детьми.
— Все! — воскликнул Данц. — Вождь приказал возвращаться в становище, едва солнце покажет полдня. Время настало. Но сначала сделаем важное дело. Разделим дружину на два звена. Старшими звеньев назначаю Лаза и Свиса. Обороняться, наступать или отступать, а не убегать станем звеньями. Передвигаться толпой запрещаю. Звеньевым, едва прогреется вода в реке, с помощью Юха научить своих людей плавать, в том числе и в одежде.
Командир дружины разделил подчиненных по звеньям, поставил во главе новоиспеченных начальников, надевать влажную одежду не разрешил.
— Оденемся, когда переправимся на свой берег, — сказал он, посмотрев на смущенных Лаза и Свиса, добавил, — старшие звеньев могут обращаться ко мне и высказывать свои соображения без разрешения.
Вновь созданными звеньями, нагишом, лишь в обуви, передергивая плечами на ветру, дружинники быстрым шагом двинулась вдоль берега к родному очагу, в теплый отсек. Мокрую одежду они несли на пиках, чтобы быстрее просушилась. В одной из балок донольцы обнаружили большое скопление костей животных. Вперемешку разбросанные по обоим скатам целые и раздробленные на части скелеты мамонтов, носорогов, зубров, лошадей, оленей и более мелких животных окрашивали лощину в белый цвет.
— Их хватит для костров на много зим, — кивнул Лаз на добычу.
— А сколько из них можно сделать всяких вещей! — поддержал друга Свис.
Рядом с одним из скелетов мамонта Лаз заметил кучу золы, потрогал рукой, она оказалась теплой. Вокруг лежали обглоданные кости кроликов, зайцев, утки. Трофеем оказался впопыхах оставленный каменный нож грубой работы.
— Тут только что обедали полузвери! — воскликнул старший первого звена.
По распоряжению командира дружины Лаз и Свис построили подчиненных цепью, обошли с двух сторон костные останки погибших животных. Вдали, на выходе из балки, донольцы увидели группу убегающих полузверей.
На свой берег дружина переправилась лишь с третьей попытки. Дважды Белояра оказывалась выше головы. Только здесь донольцы обрядились в свои одежды. Командир дружины приказал перейти на бег, чтобы быстрее просушиться и не расхвораться после двукратного преодоления реки.
На обратном пути дружинники шли вдоль берега, затянутого вязкой тиной. Аппетитно смотрелись утиные яйца в гнездах у самой воды. Желающих вновь идти в воду не оказалось, никто никого к этому не принуждал. От одного вида воды по спине бегал неприятный холодок. В небольшой роще с цветущими деревьями Данц обратил внимание на побег деревца. Бык или другое животное разрыхляли землю копытом, едва ли не с корнем выворотили веточку. Держалась она на тонком, одном единственном корешке. Парень подкопал землю глубже, под корень, осторожно вытянул растение, полюбовался созданием природы.
— Подарю Улке, — пришла мысль.
Ближе к вечеру дружинники обнаружили на пологом берегу крупного барсука, гонялся он за маленьким лисенком. Малыш жалобно скулил, на своих коротких ножках подбежал к людям, уткнулся острым носиком в ногу Данца.
Командир группы поднял звереныша, усадил на изгиб руки. Лаз поймал лягушку, дал попробовать пленнику. Лишь после третьего подношения лисенок умиротворенно закрыл глаза. Так и проспал то время, пока дружинники возвращались в становище.
Данц доложил отцу о результатах разведки.
— Обнаружена тропа, по которой уходят и возвращаются стада зубров. Зверь этот зловредный, опасный, бросается в погоню. Но охотиться на быков можно, если одна группа станет убегать, другая сможет безбоязненно нападать на беззащитное стадо.
— Сами-то как сумели убежать? — поинтересовался Селон.
Данц с горечью рассказал о происшествии, поделился мнением, что соплеменники должны научиться плавать и отступать, а не убегать.
— Мы живем вблизи воды, вокруг звери и полузвери, охотники тоже могут оказаться в подобном положении.
Вождь согласился с младшим сыном, распорядился, чтобы за лето мужчины, женщины и дети научились держаться на воде, а группы разделить на звенья.
— На противоположной стороне Белояры обнаружены два клана полузверей, — продолжил доклад командир дружины. — Первый подошел близко, но напасть на нас не собирался, убежал туда же, откуда пришел. Второй покинул место стоянки, когда мы были от него еще далеко.
— Как, по-твоему, — спросил отец, — почему они отступили и даже не попытались напасть?
— Полузвери уже знают о нас. Во всех стычках мы легко побеждали стрелами. Враги стали бояться встреч с нами, будут обходить стороной наше становище. Потому дружину можно распустить, пусть люди занимаются другими делами.
— Рано! Возможно, никогда этого не сделаем. Нам известно, что на Дон пришли только мы и уольцы. А если где-то выше или ниже по течению реки живут другие переселенцы? Не так уж далеко горные люди, нас от них отделяет лишь степь, которую налегке перейти не стоит большого труда. Тебе, Данц, предстоит регулярно вести дальнюю разведку по всем направлениям, готовь дружину к встрече с людьми, вооруженными луками и стрелами. Надо изготовить более прочные щиты, чтобы они могли защитить от стрелы, и пики. Вместе с Лучем подумайте, что сделать, чтобы стрелы летели и луки ломались не так часто.
Книга является продолжением романа «Громовые степи» и повествует о контрразведывательной деятельности офицеров особого назначения войск НКВД в тылу Юго-Западного фронта после окончания Сталинградской битвы. Автор прослеживает дальнейшие судьбы основных персонажей на фронте и в тылу страны.
Заключительная часть трилогии об оперативно-боевой деятельности войск НКВД в предвоенные и военные годы (1939–1944).Читатель уже знаком с романами «Громовые степи» и «Офицер особого назначения».В романе «Ваше благородие» прослеживается дальнейшая судьба основных персонажей, показано взаимодействие войск НКВД с особыми отделами и контрразведкой СМЕРШ в прифронтовой полосе.
Автор рассказывает об участии войск НКВД в Великой Отечественной войне. По причине секретности материалов долгое время не было известно о деятельности заградотрядов, службе войскового заграждения, о конвоировании спецконтингентов и больших партий заключенных в условиях массового отступления наших войск, борьбе с бандформированиями, проведении специальных операций.Фактический материал сугубо документальный, что подтверждают архивные материалы о деятельности войск НКВД в период описанных событий.
Участие боевых частей НКВД в сражениях Великой Отечественной войны – тема малоизученная и мифологизированная. Сперва нам рассказывали про карателей из заградотрядов, которые всю войну только и делали, что стреляли в спину, потом тренды сменились, и десятки дилетантских, плохо написанных книг хлынули на неподготовленного читателя.Николай Стариков – профессиональный историк, много лет занимается историей войск НКВД. Читателю хорошо известна его последняя книга «Войска НКВД в Сталинградской битве». Это первое беспристрастное исследование, полностью написанное на архивных материалах, в том числе и на тех, с которых гриф «Секретно» не снят до сих пор.
Сталинградская битва — событие эпохальное. Здесь наметился коренной перелом как в Великой Отечественной, так и во Второй мировой войнах. Здесь Красная Армия превратилась из отступающей от Бреста до Волги в наступающую до Берлина, до Победы. Потому вполне заслуженно военные исследователи, писатели, мемуаристы, поэты, художники нередко посвящают свои работы тем грандиозным событиям, их героям: пехотинцам, артиллеристам, танкистам, саперам, разведчикам, военным медикам, связистам.Однако в Сталинградской битве принимали участие и другие люди, ратный труд которых до сего времени не освещен или раскрыт не в полной мере.
Участие боевых частей НКВД в сражениях Великой Отечественной войны — тема малоизученная и мифологизированная. Сперва нам рассказывали про карателей из заградотрядов, которые всю войну только и делали, что стреляли в спину, потом тренды сменились и десятки дилетантских, плохо написанных книг хлынули на неподготовленного читателя. Николай Стариков — профессиональный историк, много лет занимается историей войск НКВД. Читателю хорошо известная его последняя книга «Войска НКВД в Сталинградской битве».
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.