Доннерджек - [40]

— Да, удалось. Ну и что ты хотела спросить меня о своем ребенке? У меня не было детей при жизни, и уж вряд ли они появятся после смерти.

— Но ты же знаешь, что у меня родится мальчик, — запротестовала Эйрадис, — тебе известно, что банши плачет именно по нему — и по мне с Джоном.

Призрак позвенел цепями, сделал несколько шагов и бросил на Эйрадис свирепый взгляд из-под кустистых бровей.

— Ты слишком много себе позволяешь, девочка, слишком много. Призраки и другие сверхъестественные существа терпеть не могут, когда их допрашивают. Мы делаем предсказания — а уж интерпретировать их не обязаны.

Эйрадис помешала бульон, не торопясь, съела одну ложку, потом вторую. Бульон остыл и стал невкусным. Она отодвинула чашку. Выглянула в непрозрачное окно, поверхность которого украшали сверкающие блестки льдинок, и негромко проговорила, словно для себя:

— Интересно, ответит ли на мои вопросы Король Зимы? Он так мне улыбался, когда мы танцевали. Может быть, он скажет, зачем Танатосу понадобился мой ребенок.

У нее за спиной раздался громкий треск, словно железная цепь ударила о голый камень.

— Королю Зимы наверняка известно, почему Танатос хочет забрать твое дитя, девочка, но я сомневаюсь, что он прямо ответит на твой вопрос.

— А ты?

— Я ничего не знаю, девочка.

— Поможешь мне узнать?

Долгая тишина. Эйрадис наблюдала за тем, как падает снег за толстым стеклом; ее заворожили скорее мерцающие тени, чем сам снегопад. Пронзительно выл ветер, и Эйрадис порадовалась тому, что архитекторы принесли в жертву историческую точность ради комфорта.

— Ты мне поможешь. Призрак?

— А ты больше не станешь танцевать с Королем Зимы?

— Не стану.

— И будешь оставаться в тепле и хорошо есть, дабы дитя выросло сильным?

— Обещаю.

— Что ж, тогда я помогу тебе в твоих поисках, девочка. Не могу обещать, что мы найдем все ответы, но я попытаюсь.

Эйрадис повернулась и внимательно взглянула на призрака. Он стоял, слегка опустив плечи, в своей потрепанной блузе и обвисших бриджах. Босые ноги покрывали мозоли. Однако лодыжка, к которой была пристегнута цепь, оставалась такой же гладкой, как и другая.

— Как тебя зовут?

— Не знаю. — Голос исчезал вместе с призраком. — Не знаю. Некоторые вещи лучше забыть.

Эйрадис долго размышляла над словами призрака, а потом взяла чашку с холодным бульоном. Небо потемнело.

Она оторвет Джона от его вычислений. Они разведут огонь в камине и поужинают при свечах. А потом продолжат собирать головоломку — мост Моне,[16] которая никак не желала им поддаваться.

Тихонько напевая, Эйрадис спустилась по лестнице, так и не услышав, как плач банши влился в вой ветра за окнами.

Джон Д'Арси Доннерджек продолжал работу над дворцом, постепенно внося требуемые изменения. По утрам, возвращаясь в кабинет, он узнавал, приняты ли его поправки. Или находил новый список уточнений. Однажды в конце рабочего дня, оставив все изменения в машине и назвав обычный адрес, Доннерджек впервые добавил личную записку: «Насколько серьезно вы говорили тогда о первенце?»

На следующее утро в конце очередного списка он прочитал ответ: «Абсолютно серьезно».

Вечером Джон отправил новое послание: «А что вы готовы взять взамен?»

Ответ последовал незамедлительно: «Я не собираюсь торговаться относительно того, что мне принадлежит».

Доннерджек написал: «А как насчет самой полной музыкальной библиотеки в мире?»

«Не искушай меня, Доннерджек».

«Нельзя ли нам встретиться и все спокойно обсудить?» — спросил Джон.

«Нет», — пришел короткий ответ.

«Наверняка существует что-то, чего вы хотите больше».

«У тебя этого нет».

«Я попытаюсь достать».

«Дискуссия закончена».

Доннерджек вернулся к работе, внося блистательные изменения по просьбе Танатоса и предлагая свои. Многие из них были позднее одобрены.

Однажды, открыв интерфейс полного поля на Большую Сцену, Доннерджек услышал пение волынки. Подойдя к ближайшему окну, он выглянул наружу, но никого не увидел. Тогда он вышел в коридор. Здесь музыка стала тише.

Вернувшись в кабинет, Джон сообразил, откуда доносятся звуки.

Он шагнул на Сцену, и у него возникло ощущение, будто он оказался на берегу и переместился на несколько миль к востоку. Как всегда, Джон установил свободное сканирование изображения — его окружал типичный пейзаж северного шотландского высокогорья. Не вызывало сомнений, что источник музыки находится где-то здесь.

Доннерджек провел рукой над одним из ключевых участков, и в воздухе возникло меню. Он нажал указательным пальцем на полукруглую иконку, а когда голографическое изображение затвердело, повернул руль, нажал на газ и помчался в ту сторону, откуда доносилась музыка.

Мимо проносились пейзажи Вирту — горы, горы, горы. Волынка звучала оттуда, однако можно всю жизнь потратить на поиски среди бесконечных утесов и горных кряжей.

Джон потянул руль на себя, чтобы подняться выше. Череда хребтов продолжалась, они частично скрывали друг друга, а на высоте музыка стала едва слышной. «Отчего я встревожился, — спросил у себя Доннерджек, — почему пытаюсь обнаружить источник этого самого обычного в Вирту явления?» Но пронзительные звуки звали его за собой, задев какую-то древнюю струну в душе и превращая незамысловатую песню волынки в нечто чрезвычайно важное.