Домой - [8]

Я затянулся, выбросил бычок за балкон, обнял ее за плечи. Она вырвалась, швырнула свой бычок под ноги.

– Ты что, не понял, что я сказала? Уходи, чтобы я тебя больше не видела. И подарок свой сраный забери… Подари кому‑нибудь другому…

По дорожке вдоль дома, тарахтя, проехал «Запорожец», тормознул у крайнего подъезда. Из него вылез, опираясь на палку, дед – инвалид. Я открыл пачку, достал еще одну сигарету. Ира протянула руку.

Последние танки в Праге

Место: Прага, Европейский Союз

Дата: 16/11/2006

Время: 06:30

Музыка: нет

Я выхожу из подъезда. Прислонившись к серой стене под вывеской «Bazar» стоит Марек, старый красномордый алкаш со шрамами на щеке и на лбу. Его дворняга в потертом ошейнике грызет какую‑то падаль. Марек торчит здесь каждый день, с раннего утра. Может, помогает хозяину круглосуточного «базара» – он торгует, в основном, ворованным товаром: от мобильников до бензопил. А может, кто‑то заплатил ему, и он следит за мной. Как в книгах или фильмах. Меня бы не удивило.

– Куда собрался? – Марек кивает на сумку и рюкзак.

– В отпуск.

– Что, домой, в Россию?

– Да.

– А я помню ваши русские танки…

– Ну а я здесь при чем? Какое отношение я имею к танкам? Я еще тогда не родился…

– Как – какое? Это ж были русские танки, ну и ты тоже русский. И вообще, все русские…

Я больше не слушаю его, перехожу улицу к трамвайной остановке. Только такие придурки, как он, заговаривают здесь со мной про танки. Сколько можно про это вспоминать? Почти сорок лет прошло. Все давно поменялась, чехи движутся туда, куда хотят – на Запад. Одно только чмо вроде Марека, у которого в жизни ничего не меняется, может, лет двадцать, который торчал в жопе при коммунистах, торчит в жопе сейчас и будет торчать до конца жизни, вспоминает про танки.

ООО «Остров»

Место: Родина

Дата: 08/04/1992

Время: 13:06

Музыка: нет

Я и Батон вылезли из его «БМВ» с проржавевшими крыльями, подошли к киоску. Я постучал в боковую дверь. Открыл продавец – кучерявый пацан среднего роста, в поддельных джинсах «levi’s» и кофте от спортивного костюма «reebok». Я спросил:

– Ну, что, побазарил с хозяином?

– Да.

– И что?

– Ничего. Не будет он брать. Ваша поповская водка – говно, паленая. Ей люди травятся.

– С чего ты взял?

– Это хозяин так сказал. Я за что купил, за то и продаю. Я – что? Я – продавец, мое дело маленькое. Можете сами с ним побазарить…

– Не хуй с ним базарить, – сказал Батон. – Сам, бля, прибежит. На коленях, сука, приползет.

Он открыл багажник, вынул арматурину. Я сделал шаг назад.

– Э, пацаны, вы что? – Кучерявый высунул голову в дверь. – А я тут при чем?

Батон размахнулся и ударил по стеклам. Осколки посыпались на асфальт, вперемежку с пачками сигарет, жвачками, «марсами». Из разбитых бутылок выливалась водка и пиво. Пятна расплывались по потрескавшемуся тротуару. Кучерявый выскочил из киоска, стряхивал с кофты осколки. Батон ударил еще несколько раз и бросил арматурину в багажник.

– Вот увидишь, он сегодня позвонит и скажет: извините, пацаны, я понял, что не прав, будем вашу водку брать.

– Думаешь?

– Хули тут думать? Когда…

* * *

«БМВ» подъехал к воротам в заборе Никольской церкви. Батон просигналил. Из двери рядом с воротами вышел поп невысокого роста, в рясе, забрызганной белой краской, помахал нам рукой и открыл ворота. Мы проехали во двор, остановились у склада. На другой стороне двора несколько попов белили стену.

В складе уже копошились, подоткнув рясы, два попа – отец Дмитрий и отец Петр. Петр был высокий и крепкий, а Дмитрий – щуплый и маленький, оба – с длинными патлами и бородами. Они перетаскивали с одной полки на другую ящики с иностранными буквами. Под рясой у Петра были старые вытертые джинсы, а у Дмитрия – спортивные штаны «adidas». Мы поздоровались за руку.

– Гуманитарка опять пришла, только что там – не можем понять, – сказал Петр. – Не по – нашему написано. – Он посмотрел на меня. – Ты ж, вроде, Леша, понимаешь по – ихнему?

Я подошел, поглядел на коробки.

– «Флаур» значит «мука».

– Ясно. – Петр наклонился и поднял коробку. – Может, хлебозавод возьмет мелким оптом. В киоск или магазин несподручно… А как у вас? Что порешили насчет водочки?

– Возьмем пока два ящика. Этот, ну, который ООО «Остров» – что‑то не хочет брать. Но, может быть, передумает. Есть такая вероятность…

– На все воля божья, – сказал Петр. – А в «Рассвет» не заезжали?

– Завтра заедем.

Я вынул из кармана деньги, отсчитал, отдал купюры Дмитрию. Он сунул их в карман штанов, застегнул молнию на кармане.

– В баньку с нами сходите? – спросил Дмитрий. – Как раз вот натопили…

– Можно и сходить, – сказал Батон. – А что там в бане, какая…

* * *

Я и Дмитрий сидели в предбаннике. За дверью Петр хлестал Батона веником.

– Ух, бля, заебись, вот так, да, хорошо! – орал Батон.

– Нехорошо матом ругаться, нехорошо… – Дмитрий покачал головой.

– Здесь же не церковь, а баня. – Я хмыкнул. – Или, по – вашему, в бане тоже нельзя?

– По – нашему, нигде ругаться нельзя. Бранное слово – это оскорбление господа бога и самого себя. Ну а в особенности здесь, в двух шагах от церкви…

Я взял плоскую бутылку с красно – белой этикеткой «Pierre Smirnoff», налил в рюмки Дмитрию и себе.