— Это всего лишь твои домыслы! — крикнули из толпы.
— Поймите, — воскликнул капитан, — истинный героизм состоит в том, чтобы покинуть Митру, а не в том, чтобы остаться!
Кан понимал, что слова его уже не возымеют должного действия, зная, что колонисты никогда не смогут забыть ни бухты Желаний, ни вершины Принцессы, ни чистого, бездымного неба.
— Что ж, я хотел как лучше, — с сожалением прошептал Кан и достал из кармана комбинезона портативный передатчик.
— Срочная посадка! — скомандовал капитан и отвернулся от злобного взгляда Трэйкилла, который догадался о замысле Земли.
С ясного бирюзового неба лавиной обрушился грохот планетарных двигателей, и в огненном мареве рядом с конференц-залом, почти под окнами, опустился огромный транспортный звездолет.
Крышки люков скользнули в сторону, и на трап высыпали с десяток вооруженных бластерами солдат. Они деловито окружили, здание и застыли в немом ожидании.
Дверь распахнулась, и в зал вошел Рэдфетер, сжимающий в побелевших пальцах лазерный пистолет.
Кан напрягся. Голос его прозвучал холодно и отчужденно:
— Вы все являетесь гражданами Земли и обязаны подчиниться решению Директората. Как командир военного корабля я приказываю вам вернуться на Землю!
Астронавт увидел, как Леонора прижала к себе дочь и та заплакала на ее груди, как толпа хлынула на трибуну, протягивая к нему сжатые кулаки, чьи-то руки попытались его схватить, но Рэдфетер успел сделать предупреждающий выстрел в воздух. Запахло гарью и потом. Кану уже никто не мешал, и он, тяжело ступая, зашагал к выходу. Ему приходилось сдерживать свои истинные чувства, и он пытался проглотить подступивший к горлу душный, горячий комок. Астронавту не к лицу слезы до тех пор, пока он капитан.
