Домой! - [2]

— Директоратом управляют идиоты! — грубо сказал он. — Все они не видят дальше собственного носа, раз доверились слепым расчетам бездушных кибервычислителей. Очевидно, что правящая верхушка Директората до смерти напугана последними данными, где говорится об истощении ресурсов Земли. И они решили свернуть всю программу межзвездных исследований. Неужели им не понятно, что без новых знаний, новых планет и жизненных пространств человечество обречено?

— Возможно, и правительство думает так же, — примирительно сказал Рэдфетер.

Кан сердито посмотрел на своего помощника. Иногда тот его сильно удивлял.

Яхта величественно спустилась по реке Бенисан, прошла мимо прилива и оказалась в бухте Желаний.

Огромный красно-золотистый шар солнца клонился к закату, играя в водной глади огненными бликами. На противоположном берегу возвышалась вершина горы Принцесса, поднявшаяся во всей своей гордой красоте над скоплениями островерхих крыш деревни Визайлет, а ближе к берегу, у пристани, белели паруса мелких суденышек, кажущихся на расстоянии распростертыми крыльями гигантских птиц.

Воздух был еще теплым, но сквозь приоткрытый иллюминатор на капитанском мостике Дэвид Трейкилл уже чувствовал свежесть морского ветра, приносившего с собой запах соли и йода с бескрайних океанских просторов.

— Ты не хочешь встать у руля, дорогая? — спросил Дэвид, с ласковой улыбкой обернувшись к жене.

— Конечно, — ответила она. — Если ты присмотришь за Вивиан.

Трэйкилл, уступив место у штурвала, неспешно прошел на корму и, спустившись в каюту, достал из холодильника бутылку пива. Дэвиду показалось, что мотор яхты работает с явными перебоями, и он подумал: «Скорее всего, сказалась перегрузка после недавнего шторма». Затем он вернулся на палубу, ведя за руку семилетнюю дочь, белокурую хорошенькую девчушку, удивительно похожую на свою мать, Леонору.

Трэйкилл опустился в кресло, стоящее на палубе, и с наслаждением потянулся, запрокинув голову и делая первый жадный глоток из бутылки. Холодная, терпкая жидкость забулькала в горле, принося человеку удовлетворение. Он повернулся в кресле и сказал, обращаясь к аборигену Митры Стронгтэйлу:[2]

— Мне чертовски жаль, что мы возвращаемся, приятель.

Стронгтейл молчал, наслаждаясь пейзажем восточного побережья, покрытого высокими холмами, зеленеющими после зимних дождей, почти сплошь заросшими густым кустарником с яркими душистыми соцветиями.

Вивиан подбежала к Стронгтэйлу, прижимая к груди несколько маленьких мячиков. Глаза девочки горели радостным любопытством.

— Пожонглируй, пожалуйста, — попросила она.

— С радостью, — ответил абориген и подбросил нехитрые снаряды в воздух. Стронгтэйл обладал необыкновенным искусством оригинального жанра, где требовалась исключительная реакция и ловкость. Наверное, отчасти это объяснялось строением его тела он был похож на кенгуру с птичьей головой и длинными, словно у обезьяны, руками. Однако Трэйкиллу, проведшему среди аборигенов всю свою жизнь, короткое покрытое бурой шерстью тело приятеля представлялось куда более красивым и опрятным, чем тела иных представителей его, человеческой расы.

Стронгтэйл жонглировал самозабвенно, слегка приоткрыв тонкий клюв, издавая ряд самых немыслимых звуков, которые не смог бы имитировать ни один землянин, затем, переходя с удивительной легкостью на язык людей, сказал:

— Мы совершили удивительно приятное путешествие, Дэвид, и я рад, что у нас есть предлог его повторить.

— Да, мы повторим его, — худощавое лицо Трэйкилла озарила улыбка.

— Поразительно, — сказал Стронгтэйл. — Более двухсот лет наш народ скитался по материку, не подозревая, что совсем рядом существует совершенно фантастическая культура мореплавателей и строителей. Мы сможем теперь открыть новые торговые пути, наладить отношения с соседями, и все благодаря построенному вами, землянами, мореходному судну.

Стронгтэйл говорил по-английски вполне разборчиво, ведь после векового контакта с землянами жители Митры, населяющие побережье бухты Желаний, почти все понимали, а самые способные научились говорить. И каждый ребенок с земной базы отлично понимал сложные звуки, издаваемые аборигенами. Вместе с тем вся жизнь обитателей Митры сильно отличалась от земной цивилизации. Хотя все это не казалось удивительным, ведь общество Стронгтэйла имело ярко выраженный доиндустриальный характер, и ему была чужда эксплуатация, милитаризм, войны и множество других негативных явлений, от которых страдало когда-то человечество на Земле.

Иногда аборигены немного раздражали Трэйкилла своей чрезмерной вежливостью, сочетавшейся у них с необычайной физической силой и живостью характера. Дэвид и не мечтал о лучшем напарнике, чем Стронгтэйл, считая, что ему явно недостает честолюбия, ведь он помогал в строительстве первой на Митре яхты исключительно ради развлечения, почти что от скуки, словно не понимая значения мореплавания в жизни своего народа.

«Все-таки Митра — это их планета, — думал Трэйкилл. — Мы живем здесь исключительно потому, что предки Стронгтэйла оказались достаточно гостеприимными и на редкость незлобными существами, позволив нашим предкам создать на Митре свою базу. И если они отказываются от земных технических новшеств, считая их чуждыми, то это их личное дело. Возможно, я просто завидую их простоте, неназойливой жизни».