Домовой - [25]
Взяв в руки кружку, Алексей Михайлович принюхался и с довольным прищуром прислонился спиной к стене. В полумраке, разгоняемом светом двух зажженых ламп, тишине моего дома, наполненной запахами трав, пульс его постепенно успокаивался и это замедляющееся биение приносило мне ощутимое удовольствие, пуская мурашки по коже. Я уселась по другую сторону стола, подтянула к себе одну ногу, угнездив подбородок на колено.
— Это ведь вы Гришку за священником отправили? — спросил он.
Я задумчиво кивнула.
— Боялись, что на кладбище и правда нечисто?
— Можно подумать, вы не боялись! — фыркнула. — Иначе не пошли бы за мной…
Мы помолчали, вспоминая то, что случилось осенью. На каждом из нас эта история оставила свой отпечаток — я вот теперь ни рыба ни мясо, ни человек ни оборотень, Гришка спать по ночам не может, если ставни за замок не запер, а что у вас, участковый?
— Я запрос отправил в епархию и в область, чтобы деньги на строительство новой церкви выделили, но пока еще это случится! — он махнул рукой. — Я отца Пантелеймона хорошо помню. Очень… — участковый помялся. — Верующий человек.
— Фанатик? — догадалась я, начиная понимать, зачем он сегодня явился.
— Скорее очень прямолинейный, — уточнил Алексей Михайлович. И добавил: — Белое у него всегда белое, а черное…
— Не сработаемся, — мрачно подвела я итог.
— Вам и не нужно, — предупредил он, подобравшись. — Алиса…
Я вскинула брови. За все время нашего знакомства он назвал меня по имени не больше двух раз и оба раза это ничего хорошего не означало.
— Не связывайтесь с ним, — скорее попросил, чем приказал участковый. — Я не желаю очередной битвы добра и зла.
— А зло, надо полагать, это я? — обиженно уточнила. Вот значит как?
Он уже понял, что сказал не то, но словно — не воробей. Раздосадованный таким окончанием разговора, Алексей Михайлович попытался объяснить:
— Я не это имел ввиду…
— Идите ка вы лучше к себе, — разозлилась я. Вот как? Как я все время умудряюсь расслабляться в его присутствии? Ведь знаю уже, что он как никто другой умеет находить больные места и бить в них, не задумываясь! — А то не ровен час клацну зубами — и нет больше в деревни стража порядка…
Когда он ушел, я еще долго сидела у окна, бессмысленно таращась в темноту ночи. На самом деле, я была скорее рада появлению священника — так будет спокойнее. И зря участковый беспокоится, я же не безмозглая тварь, а нечисть разумная. Если он меня трогать не будет, то и я не стану близко подходить. Останусь на своем берегу, а он — на своем. Надо только убедиться, что священник действительно тот, за кого себя выдает. Местные его, конечно, давно знают, но мало ли? Покружу рядышком, принюхаюсь — он и не заметит ничего… Как раз и повод есть — полынью долбить все равно придется, заодно и познакомимся…
Можно подумать, я в ледяной воде никогда не купалась!
И все же, с силой ударяя ломом по льду, я непроизвольно поежилась, когда из-под треснувшей белой корочки плеснуло черным. Воспоминания о последнем купании были не самыми радужными.
Подул разгулявшийся в последнее время ветерок, задувая под свитер — куртку пришлось сбросить, ибо нелегкое это занятие — долбить лед двадцатиградусный мороз. Взмокшая спина отозвалась холодком.
Солнце уже почти коснулось краем верхушек деревьев, когда я таки получила отмашку на работу — до сих пор никак связаться с отцом Пантелеймоном не удавалось и крещенские купания в отсутствие батюшки грозили накрыться медным тазом, но два часа назад вернулся Гришка. Со священником, шустрым мальчишкой — служкой и подводой свежего леса для новой церкви. Понятия не имею, как ему это удалось. Лес сейчас разгружали все окрестные мужики — на том самом месте, где когда-то стояла прежняя церковь, а отец Пантелеймон степенно обходил площадь по кругу с кадилом и молитвами. Я сунулась было туда, но удивленно затормозила еще в переулке, неуверенно принюхиваясь-присматриваясь.
По периметру площади разливался почти видимый запах ладана и благовоний, но в нем было что-то еще. Что-то неосязаемое, дрожащее, словно воздух в знойный день, тепло-искристое и родное и одновременно… угрожающее.
Уже более опасливо я двинулась вперед, когда на границе вытоптанной по кругу тропки пальцы закололо.
Мать моя, оборотниха! Да это же…
Священник!
Я ошалело мотнула головой, сощурилась, наблюдая, как он завершает круг и разговаривает с невольными грузчиками. Отец Пантелеймон давно перешагнул возраст, когда человека можно назвать пожилым. Откровенно говоря, ему больше подошел вариант «одной ногой в могиле»: усохший, словно мумия, длинный, как жердь, он подпоясывал болтающуюся на нем мешком черную рясу, становясь похожим на тощую дворнягу. Массивный деревянный крест висел на тонкой шейке удавкой, покачиваясь на груди прямо под длинной бородой. На удивление, хотя я могла бы навскидку дать ему лет двести — судя по сморщенному в изюм лицу — он сохранил при себе всю шевелюру — собранные в низкий хвостик абсолютно седые волосы выглядели густыми и ухоженными, как, впрочем, и борода. За ним везде таскался служка — мелкий мальчишка лет десяти. Он носил кадило и книги под мышкой, пока священник обходил площадь.
Королевские бастарды — наследие древних времен. Традиция, которой приходится следовать в борьбе за власть. Святые и проклятые, они — основа могущества королевского дома, несмотря на свое двойственное положение. Это официальная версия. На самом деле многие уже давно не верят в сказки о могуществе бастардов. Корона вытянула их силы, забрала дары… И само их существование становится бесполезным… Инира Нокт-Аукаро — бастард. И многое могла бы рассказать о том, что происходит за кулисами. Какова на самом деле жизнь ребенка, ни разу в жизни не встречавшего своего отца.
Желание сбежать от мира привело меня в такую глушь, что, казалось бы, можно купаться в одиночестве, покое и безопасности. Я еще никогда так сильно не ошибалась. Собственная прабабка оказалась оборотнем, священник — колдуном, местный алкоголик — страдающим от проклятия, а тут еще и сестра-ведьма решила заглянуть на огонек. Нет уж, нет уж, не надо мне такого счастья! Вот разберусь со всей этой чертовщиной и заживу спокойно…
Воспоминания о вчерашнем вечере болезненными вспышками всплывали в памяти Родиона Мельникова. Кажется, его избили. Очень жестоко. Скорее всего из-за того, что у него не было ничего, кроме дешевого телефона и небольшой суммы в кошельке. Как же все болит! С трудом передвигая ноги, Родион добрался до родного двора, где сознание покинуло его окончательно. В следующий раз студент очнулся в больнице. Рядом сидел до неприличия приветливый врач, который и рассказал Родиону, что с ним произошло. Если вкратце – ему вообще повезло, что он выжил.
Мирославу, жителю Праги, приходит приглашение в театр от неизвестного лица. Он совершает этот визит, не зная о том, что делает шаг в иной, самый таинственный мир города, в котором теперь будет иметь другое, весьма рискованное занятие, встретит свою любовь и станет участником удивительных мистических событий.
Спокойной жизни конец — в Город едет делегация инквизиторов. Они ищут опасную преступницу, и местные ведьмы должны помочь. Кристина идет по следу, но все четче понимает: в деле куда больше загадок, чем кажется на первый взгляд. Магические аномалии в буквальном смысле хватают за ноги, мотивы преступницы невозможно понять, а глава делегации что-то скрывает. И, кажется, не он один…
Лейтенант полиции Алексей Егоров допускал возможность существования настоящих ведьм. И наверное, поэтому не стоит удивляться тому, что с одной из них он встретился во время очередного расследования. Ведьма Круга – 1.
Тим и Эльза заключают соглашение о неразглашении их связи, но оно немедленно оказывается под угрозой: к ним в отделение направляют инспектора, который оказывает Эльзе недвусмысленные знаки внимания. Прибавьте к этому новую волну сексуальных преступлений с участием фейри, появление старого знакомого — преступного авторитета, ну а главная вишенка на торте — сразу два напарника, ведущие себя как два самца оленя в брачный период. Нелегко работать в магической полиции….
В один далеко не прекрасный день люди, проснувшись, обнаружили, что все вокруг стало черно-белым. Все краски исчезли. Никто, конечно, не умрет из-за того, что небо светло-серое даже в солнечный день, а листва на деревьях свинцового оттенка. Просто с исчезновением цвета и жизнь почему-то утратила вкус. Чтобы выяснить, откуда взялась эта напасть, и избавить человечество от наступившей депрессии, бывший работник фабрики цветных карандашей Артюр и незрячая журналистка Шарлотта затевают расследование, которое столкнет их с нью-йоркским таксистом, обитателями дома престарелых и даже бандитами из китайских «триад»… Эта веселая и остроумная книга заставит читателя новыми глазами взглянуть на привычный окружающий мир.