Доминум - [77]

Антаресу надоело молчание, потому он мысленно надавил на меня. Я словно вышел из полудремы.

– Стефан…

– Заткнись, – сухо проговорил он, чертя манипуляцию. – Если я сейчас налажаю из-за твоего трепа, то кровь пропадет не с одежды, а из меня. А я такое уже видел.

– Это что вообще было?

– Метка орнега Зирутеллу.

– Я не о твоей гребаной манипуляции!

Я встал над ним. Он продолжал сидеть на корточках, старательно накладывая закрепляющие слова и игнорируя мое существование.

– Ты умер, Стефан. И я видел это. Дважды.

– Ну считать ты умеешь, дальше что?

– Не передергивай.

– Отвали.

Я отвел глаза. Слова сами рвались наружу. Они не несли ничего хорошего, но своей невысказанностью обжигали мне горло.

– Я видел некоторые твои воспоминания.

Он ошарашенно вздрогнул и резко развернулся ко мне.

– Что?! Ты… ты полез ко мне в душу?!

– Оно само. Я не контролирую это, – признался я.

– Что ты видел?

– Немногое. Обрывки твоей человеческой жизни и… золотые пули.

Стеф стиснул перо, которым чертил манипуляцию.

– Это из-за того происшествия тебя назвали Палачом? Когда ты убил тех людей.

– Я не хочу говорить об этом, – строго отрезал он и продолжил рисовать. – Эту историю и так весь Соларум знает. Трус, Мясник, Палач. Только это и слышу. А что касается моей предыдущей жизни…

– Ты всегда был таким, да? С самого детства.

Повисла тишина. Протектор снова замер, словно в ожидании дальнейших слов. Перо остановилось над последним штрихом манипуляции.

– Кто-нибудь еще знает о том, что ты бессмертный? – спросил я. – Кроме меня?

Он несколько раз медленно качнул головой. Голос звучал устало:

– Только Коул.

– И часто это происходит?

– Достаточно. – Стефан пожал плечами. – Если ты бессмертен, то почему бы не рисковать собой? Всегда есть вторая попытка.

Антарес не стерпел и вылез на передний план. Он тут же распрямился и властно посмотрел на протектора сверху вниз.

– Абсолютное бессмертие невозможно. Во Вселенной нет носителей подобных меток, а ты вообще ни одной не имеешь. К тому же данный талант у тебя с детства. Что с тобой произошло, протектор? Или ты таким родился?

Перед тем как ответить, Стефан завершил манипуляцию и встал на ноги.

– Я немногое знаю, – сказал он, отряхнувшись от налипшей пыли. – Но это у меня в роду.

– Хочешь сказать, в твоей семье все были бессмертными? – с неверием уточнил Антарес.

– Конечно нет, – с презрением проворчал Стеф. – Только первый ребенок в семье. Все до меня старели. Не умирали от ранений, но жили дольше, чем нужно, пока тела не изнашивались в край.

– Но у тебя, как у протектора, нет предела, – догадался я. – Звезды дали нам молодость, которая длится соразмерно их сроку жизни.

– Предел есть всегда.

Протектор топнул ногой по манипуляции, и она исчезла во вспышке света. Кровь на одежде Стефа мгновенно испарилась, и о недавнем ранении напоминали лишь дыры в рубашке, выглядевшие не так заметно, как на мундире.

– Значит, бессмертие не полное, – протянул заоблачник. – Какое-то сильнейшее проявление регенерации. Полагаю, ты не знаешь, откуда это повелось?

– Никто в семье не знал, – с тяжестью сообщил Стеф. – Раньше оно казалось родовым проклятием. Сейчас ощущение такое же, но теперь ясно, что во всем замешан эфир. Что-то давным-давно повлияло на кого-то из моих предков, и поэтому я теперь неуязвимый бóльшую часть времени.

Я смотрел на Стефана по-новому. Он умирал, и далеко не единожды. Мог спасать других и при этом подставляться сам, зная, что ему ничего не угрожает. Но ничто не могло прервать порочного круга. Вечная жизнь в вечном кошмаре.

– Ты вроде не такое трепло, как Дан, – сказал Стефан. – Не рассказывай остальным.

– Но почему ты скрываешь? – Я искренне этого не понимал.

– Потому что на меня и без того все смотрят как на уродца, – сердито выдал он. – Знаешь, почему протекторы не накладывают на себя руки от такой жизни? Потому что души суицидников мгновенно отправляются в Обливион! Ведь ты недоволен прожитой жизнью, тебя гнетут воспоминания! Потому некоторых так и несет прогуляться мимо автострады – а вдруг повезет по случайности? А у меня и такой надежды нет. Это уродливая способность. Мерзкая, противоестественная всему. Но остальным же будет интересно. Они докопаются до меня, всей моей семьи и…

Неожиданно мы услышали оклики. Стефан обернулся.

– Короче, если ты кому-нибудь об этом ляпнешь…

– Я могила, – кивнул я.

– Нет, не могила. Ты – труп, – многообещающе заверил он.

Во всяком случае, если бы между нами развязалась драка, то даже с силой Антареса я бы все равно поставил на Стефа. Все-таки последним выжившим будет именно он.

Мы поднялись наверх. Возле глобулы уже стояли Пабло и Ламия. Последняя оббегала плененного монстра, не переставая делать снимки на энергласс.

– О звезды! Это же великолепно! Можно мы заберем ее с собой?

– Я бы не рекомендовал, – уклончиво ответил Пабло, с опаской осматривая огромное чудище. – И, пожалуйста, будь осторожнее!

– Но это такая редкость для приземленных! Можно я хотя бы соберу немного эфира?

– Я тебе соберу, – проворчал Стефан.

Протекторы резко обернулись к нам.

– Вот вы где! – выдохнул Пабло с облегчением. – Светлые звезды, я себе места не находил!