Доминум - [100]

Я покачал головой, а говорить было больно. Она протянула ко мне руки.

– Иди ко мне.

Как только я оказался рядом, она прижала меня к себе с такой силой, точно решила никогда не отпускать. От нее ледяными тягучими волнами исходило убийственное горе. Из души исчезли все краски, а рубиновое дерево лишилось листвы. Минуты шли за часы. Мама снова беззвучно заплакала, так и не отпустив меня. Стекло холодом обжигало пальцы.

– У меня остался только ты, – с болью произнесла мать. – Только ты один. Пожалуйста, никогда не покидай меня.

– Не буду, – прошептал я и разломил стекло надвое.

* * *

Ветер гулял над полем, разнося по воздуху запах скошенной травы. Жаркое солнце резало по глазам, и где-то там рядом с ним в безоблачном небе вился желтый воздушный змей. Мне было шесть. Отец помогал удерживать бечевку, заодно показывая, как правильно управляться с игрушкой. Вскоре я уже бежал по полю, радостно глядя на далекую желтую точку, которая словно хотела потягаться с солнцем в яркости. Родители сидели неподалеку, наблюдая за мной.

А затем воспоминание треснуло. Земля подо мной провалилась, и я полетел вниз, в размытую пустоту. Сердце взволнованно загрохотало, руки заскользили по воздуху, пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь, и выдирали из сознания моменты и образы, проносящиеся мимо, точно скоростной поезд.

…Долгая-долгая поездка за город, за рулем автомобиля сидела мама. Отец никогда не водил. Золотые лучи закатного солнца переливались на стекле…

…Я медленно открыл отцовскую сумку, забытую в коридоре. Внимание привлекло нечто серебряное. Настоящий охотничий нож!..

…Меня бросили на землю, из пульсирующего и опухшего носа шла солоноватая кровь. Я снова подрался с одноклассниками. Трое против четырех. Я испытывал в драке острую нужду. Азарт боя, прилив энергии. Это и заставляло девятилетнего меня раз за разом подниматься и вновь бежать с кулаками на соперников…

…Мама накладывала еды в мою тарелку. Мы снова садились ужинать только вдвоем, ведь отец в очередной раз уехал…

…В ванной лежала неряшливо брошенная серо-синяя куртка. Ее пуговицы поблескивали серебром, в районе предплечья обнаружилась дыра, края которой потемнели от крови…

…Я наблюдал за отцом через щелку двери его кабинета. Тот лишь недавно вернулся из поездки, даже пальто не снял. В углу стоял мольберт с незаконченной картиной. На столе царил необычный беспорядок из сваленных в кучу книг и странного вида приборов. Гремели квадратные стекляшки. Отец рисовал что-то красными чернилами. Убрав одну из книг, он открыл мне обзор на круглый прозрачный шар, сиявший белым светом…

…Ветки били по лицу. Я что есть сил бежал сквозь лес, в ужасе оглядываясь и стискивая в руках лук…

…Мама тепло и нежно улыбалась. Она рассматривала мой рисунок с дирижаблем…

…Я спрятался за кустом, по-прежнему прижимая к себе лук. Передо мной на корточках сидела красивая девушка с бледно-серебристыми волосами и белой, покрытой серыми пятнами кожей. Ее ярко-синие глаза полнились смятением и даже шоком, но настойчивый голос просил меня успокоиться…

…Все вокруг поглотил голубой свет…

…Падал первый снег. Я устал от долгого пути, потому отец посадил меня к себе на шею, и мы возвращались домой через парк под светом бледных фонарей…

…Голубая вспышка спала. Вновь кабинет. Отец сидел на полу у самой стены, словно упал, и не был похож на себя самого. Что-то изменилось. Его наполнял безмолвный ужас. Он смотрел прямо на меня, будто не узнавая, и это чувство становилось все крепче и сильнее, пока с его губ не сорвалось:

– Что же я натворил…

* * *

Меня окружал лес. Листья давно опали и темным ковром лежали на земле. Голые ветви деревьев казались трещинами на светло-сером небе. Было холодно и сыро, но главное – безгранично уныло.

Я не управлял собственным телом. Ноги несли меня вперед сквозь плотные заросли кустарника. Придя в себя, я некоторое время пребывал в полудреме, но, когда Антарес стал спускаться по склону, меня пробрала дрожь.

– А ну стой! – озлобился я, пытаясь затормозить, но безрезультатно. – Куда ты ведешь меня?! Где мы?!

Антарес молчал, но я чувствовал, как в его части души разгорается настоящее пламя.

– Прекрати это!

Я с трудом вырвал управление над одной рукой и ухватился за низко растущую ветку. Заоблачник не ожидал этого, и мы навернулись на скользкой листве.

– Не мешай мне! – яростно зашипел он, пытаясь подняться.

– Нет! – Я специально потерял равновесие, не позволяя Антаресу встать на ноги.

Тот рвал и метал. Силы возвращались к нему с каждой секундой, как и растущий гнев. Действие заряда, которым Грей заблокировал эфир и огонь Антареса, почти спало. Глубоко внутри я боялся его, но не мог оставить все как есть.

– Так не может продолжаться! – злился он. Пальцы докрасна раскалились, и отсыревший поваленный ствол дерева, за который заоблачник до боли уцепился, проминался и выгорал от неистовой энергии. – Мы начали сливаться! Нельзя этого допустить!

Он отбросил мою часть сознания в самый дальний угол. В глазах потемнело, дыхание сбилось.

«Хватит, – прорычал он. – Больше нельзя тянуть. Я завершу то, что начал. Мне нужно лишь добраться туда»