Доминика и Бовалле - [66]

Было очевидно, что сэр Николас более или менее понял то, что Джошуа хотел сообщить. Он сделал своему слуге знак удалиться, а сам принялся мерить шагами комнату.

Если Доминика уже уехала в Васконосу, о чем, вероятно, поведал в своем спектакле Джошуа, а дон Диего следует за ней по пятам, то похоже на то, что затевается недоброе. Сэр Николас собирался пробыть в тюрьме до вторника или дольше, так как ни к чему было выходить на свободу, пока Доминика находилась в Мадриде. Напротив, его побег все погубил бы. Как только он сбежит, нужно, не теряя ни минуты, выбираться из Испании. Тогда у него не будет времени дожидаться отъезда своей дамы. Но новость, которую он узнал, меняла дело. Сэр Николас присел на краешек постели и принялся задумчиво теребить бородку. «Остерегайтесь Бовалле, если застанете его за этим занятием!» — сказал бы Джошуа Диммок. Но кастильская стража не была знакома с привычками сэра Николаса.

Бовалле мысленно разрабатывал план, продумывая мельчайшие детали. Он знал, что его ждет в случае, если его попытка закончится неудачей. Пожав плечами, сэр Николас поднес к носу ароматический шарик и продолжал обдумывать свой план, который был достаточно отчаянным, чтобы пробудить в нем чувство юмора.

— Вперед, Ник! — обратился он к самому себе. — Пусть нашим девизом еще раз будет «Не вешать нос!». Он ни разу нас не подводил. Однако мне жаль часового.

Из чего можно заключить, что сэр Николас уже считал часового, стоявшего за дверью, покойником.

Он подошел к столу и набросал три строчки для Джошуа. Они были совсем просты.

«Завтра вечером стой наготове с веревкой под стеной с противоположной стороны здания. Когда ты услышишь мой свист, перебрось веревку и крепко держи».

Он скрутил бумажку и спрятал на груди. На следующее утро Джошуа снова прогуливался по улице возле казармы. Из окна Бовалле вылетела скрученная бумажка, которую сразу же подобрали.

Джошуа вернулся в гостиницу, легкомысленно выступая своей важной походкой.

Глава 18

С самого первого дня заточения сэра Николаса всегда обслуживали двое солдат. Один никогда не появлялся без другого, и хотя постепенно эта предосторожность превратилась в пустую формальность, она строго соблюдалась. Вспомнив об этом, сэр Николас скорчил гримасу. Они действительно считают его отчаянным человеком, раз держат за дверями часового и не отваживаются послать к нему одного вооруженного солдата с обедом для заключенного. Ну что же, они правы, но он думал, что ему удалось усыпить их подозрения. Если он хочет, чтобы побег имел хотя бы малейший шанс на успех, нужно услать одного из солдат из комнаты. От этого все зависит. Если не удастся сделать так, чтобы один из них вышел, сэра Николаса ждут пытки и костер, что он прекрасно сознавал.

Бовалле тщательно выбрал время и знал, что Джошуа не подведет. Каждый вечер сэру Николасу приносили ужин с кухни коменданта. Повар из кожи вон лез, ублажая незваного гостя, так как в карманах у Бовалле оставалось достаточно денег, чтобы поощрить подобное рвение. Повар, получив двойной дукат, присланный ему с поклоном, поклялся, что шевалье настоящий дворянин, и изобретал тонкие яства, чтобы ему угодить.

В день, выбранный сэром Николасом для попытки к бегству, два его тюремщика немного запоздали с ужином. Один из них, старший, хранил ключи от комнаты и всегда неукоснительно запирал дверь изнутри, держа ключ в руках, пока его товарищ снимал крышки с блюд и зажигал свечи.

У сэра Николаса было кресло с высокой спинкой, подлокотниками и бархатным сиденьем, но он не сидел в нем, когда вошли двое солдат, а стоял у окна, прислонившись к стене, и насвистывал веселый мотив.

— Я думал, что меня хотят уморить голодом, — заметил Бовалле и, ленивой походкой подойдя к столу, уселся на ручку кресла и стал болтать ногой.

Главный тюремщик снисходительно улыбнулся.

— Нет-нет, сеньор. Дело в том, что повар испортил одно из блюд — точнее, поваренок, которому было поручено его помешать, зазевался, и оно слегка пригорело, так что пришлось готовить все снова.

Второй солдат встряхнул скатерть и постелил на стол. Сэр Николас потянул носом.

— Ну что же, пахнет очень вкусно, — сказал он. — Посмотрим-ка на этот шедевр.

Был положен нож, бутылка вина поставлена возле кубка под рукой Бовалле, и сверкающая крышка торжественно снята с блюда.

— Превосходно! — сказал сэр Николас. Он все еще небрежно сидел на подлокотнике кресла, боком к столу. — Передайте повару мой поклон.

Бовалле протянул руку за бутылкой, в то время как солдат снимал с подноса соль и перец и ставил на стол. Налив полный кубок вина, сэр Николас с усмешкой поднял его.

— Передайте повару, что я пью за его здоровье! — сказал он и приготовился осушить кубок. Однако он застыл в этой позе, слегка пригубив вино, и, отставив кубок, скорчил гримасу. — Друзья! Что это такое? Вы хотите меня отравить? Что вы мне принесли?

Солдаты уставились на него.

— Пресвятая Дева, сеньор, у нас и в мыслях не было вас отравить! — сказал один из них, явно шокированный.

Сэр Николас улыбнулся:

— Я пошутил. Но вы принесли мне какую-то омерзительную отраву. Сходите за другой бутылкой, а эту заберите.