Глубоко вздохнув, Триш взглянула на счастливое лицо Люси и поняла, что не сумеет испортить той праздник. Однако Адаму она недвусмысленно дала понять, что разгадала его хитрость.
– Прекрасно, это очень пригодится, – холодно отозвалась она. – А теперь простите. У меня полно дел.
– Мы с Люси идем собирать яйца, – сказала бабушка. – То есть она будет собирать, а я подержу корзину. А потом наберем клубники, и я буду учить ее варить варенье. Видишь, я все предусмотрела. Я ведь знаю, что вам захочется поговорить наедине.
– Ничего подобного! – сердито воскликнула Триш, заметив, как Адам и бабушка обменялись многозначительными взглядами.
Определенно, они сговорились, мрачно подумала она. Триш сжала кулаки, замирая от страха при одной мысли о том, что могла наговорить ему бабушка. А вдруг он знает, что она рыдала в подушку чуть не каждую ночь? Что она почти ничего не ела? Что однажды бабушка нашла ее сжавшейся в крохотный, жалкий комочек на кровати, где был зачат ее ребенок?
Триш побледнела от ужаса. Адам – последний, кому она стала бы поверять свою тайну! И зачем только бабушка вечно суется не в свое дело?
– Нам надо поговорить, – немного смутившись, сказал Адам. – Исчезните, миссис Хикс. Я позову, когда вы снова понадобитесь.
Бабушка удалилась, нисколько не обиженная таким фамильярным обращением. Ах подлиза! Как он сумел расположить ее к себе!
Триш сделалось не по себе оттого, что теперь они с Адамом оказались наедине.
Она нервно сжалась. Он почти наверняка знает, что с ней было после его отъезда. А это козырь в его руках. Чувствуя, как горло судорожно сжимается, она посмотрела ему в глаза.
– Меня удивило, что ты вернулся.
– Меня тоже, – ответил он, словно не был уверен в том, что делает.
– Зачем же тогда приехал? – голос ее дрогнул.
– Есть одно незаконченное дело. – Он замолчал и добавил: – Ты… хорошо выглядишь.
Триш с вызовом взглянула на него.
– У меня и вправду все отлично.
Пришел посмотреть, как она? – презрительно подумала Триш. Самый подходящий момент, чтобы сказать о ребенке. Нет, невозможно. Слишком смело: «И кстати, я беременна!» Она ни за что не сможет вот так, невзначай, обронить подобную фразу. Это слишком важно. Нужно хорошенько подумать и разобраться в своих чувствах, прежде чем вовлекать в это Адама. Ведь такой поворот дела может расстроить их отношения с Луизой.
Занятая собственными мыслями, она прослушала его слова.
– …и хочу рассказать тебе, чем я был занят.
Триш едва не открыла рот от изумления. Он что, собирается излагать все подробности своего примирения с Луизой? За кого он ее принимает – за мазохистку?
– С чего ты взял, что меня это интересует? – спросила она, с трудом преодолевая боль и гнев. Чтобы хоть как-то отвлечься, Триш принялась перебирать отложенное в стирку белье.
– Ты ничего не узнаешь, если не будешь слушать, – сердито бросил он.
Триш посмотрела на Адама, и ей показалось, что за небрежной позой скрывается какая-то напряженность. Он словно стоял перед лицом неведомой опасности, и это тревожило и в то же время возбуждало его.
Триш сполоснула руки, зажгла плиту и принялась доставать из шкафа все, что было нужно для пирога.
– Это не может подождать? – раздраженно осведомился Адам.
Несколько минут он молча смотрел, как она достает необходимые продукты, затем со звоном выставляет на стол формы и мажет их маслом с такой яростью, словно они были виноваты во всех ее несчастьях.
– Ты что-то нервничаешь, – тихо заметил он.
Вот опять. Этот мягкий, заботливый голос. Голос, от которого у нее гнутся колени, а сердце начинает биться как сумасшедшее. Еще немного, и оно выскочит из груди и упадет к его ногам. Злобно схватив форму, она толкнула ее в духовку.
– Ничего удивительного. Откуда мне знать, как должны вести себя бывшие любовники! Даже не представляешь, как мне неудобно! Ехал бы ты лучше и не мешал! – грубо отрезала она.
– Не могу. Я не закончил здесь одно дело.
– Этот твой владелец компьютера? Думаю, ему уже надоело ждать.
Не давая Адаму возразить, она вытащила сумку с инструментами и вышла из кухни.
– Подожди, куда ты? – раздраженно воскликнул Адам.
– Иду поправлять изгородь, – не оборачиваясь, бросила она.
– Это может немного подождать!
– Нет! – Она яростно обернулась, чуть не плача от гнева. – Тебе нужно облегчить душу и рассказать, как вы помирились с Луизой, но меня это не интересует! У меня полно дел. Хочешь исповедаться – ступай в церковь!
Распахнув дверь, она решительно зашагала по саду и наконец бросила инструменты около покосившейся изгороди. Кипя от гнева, присела на корточки и принялась выдергивать старые гвозди.
К счастью, Адам не докучал ей больше глупыми вопросами, ограничившись тем, что, к немалому раздражению Триш, следил за каждым ее движением, словно ему ни разу не приходилось видеть, как чинят забор.
– Как здесь хорошо! – проговорил он, с удовольствием вдыхая чистый воздух. – Триш, я бы хотел поговорить с тобой наедине, чтобы никто не мешал. Но раз у тебя столько дел, попробую объяснить так.
Адам замолчал, видимо ожидая ответа. Его не последовало. Чего он ждал? Что она запрыгает от радости? Эгоистичный дурак!
